Сын священника села Меховицы Владимирской губернии. После Шуйского духовного училища поступил (1909 г.) во Владимирскую духовную семинарию, откуда был исключён в 1912-м за участие в ученической забастовке. В этом же году его стихи появились в печати. Поступив в Народный университет А. Шанявского, познакомился с Есениным, Якубовским, позже с Клычковым, Л. Столицей и др.
После революции — активный газетчик («Рабочий край», Иваново-Вознесенск). В 1922 году выходят первые книги стихов «Под голубым покровом» и «Благовещение» (к концу жизни 11 сборников); интенсивная литературная работа продолжается до начала 30-х.
В 1933-м арестован по доносу. Спас Горький.
В годы войны (не воевал по состоянию здоровья) погиб его единственный сын.
Умер Дмитрий Николаевич Семёновский в Иванове, где теперь одна из улиц носит его имя.
* * *
Здравствуй, отеческий кров
С негой родного гнезда.
В кружеве чёрных дерев
Бабочкой бьётся звезда.
Дымчатой кошкой сугроб
Ластится молча к ногам.
В петлях запутанных троп
Сумерки никнут к снегам.
Мир вам, звезда, тишина
И серебристая гладь!
У голубого окна
Ивою клонится мать.
Дружеской доброй молвой
Чудятся вздохи коров.
Смутен простор снеговой,
Тёпел отеческий кров.
1920
МИР ХОРОШ
Потоплю глаза в густой лазури.
Мир хорош. Душа весны синя.
Русые свои ресницы жмуря,
Солнце загляделось на меня.
Я богат и грустью и весельем,
Да и все-то нынче — богачи.
На берёзе виснут ожерельем
Чёрные зобастые грачи.
Ни на чём не сыщешь зимней хмури.
Горячо дрожат ресницы дня.
Потоплю глаза в густой лазури.
Мир хорош. Душа весны синя.
1919
* * *
Состарилось лето. Лежит на припёке,
Лежит на пригорке у тына.
Обрюзгли цыганские смуглые щёки,
А в жёстких кудрях — паутина.
Состарилось лето. И больше не надо
Ни песен ему, ни волнений:
Уж ходит за тыном пора звездопада
И звонкой прохлады осенней.
Брусника-грустника под синей осиной
Давно уж успела налиться.
Кленовый листок на поляну гусиной
Отрубленной лапой ложится.
И скоро под утро колючая проседь
В траве забелеет осенней.
Состарилось лето. А сердце всё просит
И песен, и гроз, и волнений.
1932
* * *
Мне чудятся и в пышности цветенья,
И в снежном сне, и в голосе стихий
Космические всенощные бденья
И стройный чин вселенских литургий.
Сияньем, вздохом, звоном поцелуя
От волн, долин и каменных громад
Восходит к сердцу мира аллилуйя,
Связав и звук, и цвет, и аромат.
Ни на земле, ни на кругах небесных
Не умолкает мощная хвала.
В ней слито всё: и клир листов древесных,
И арфа вод, и лёд, и свет, и мгла.
Звенит собор цветов златовенечных,
Грохочет гром, благовествует медь,
Поют в эфире хоры солнц предвечных,
И я пою и не могу не петь.
1921
* * *
Благослови, душа моя,
Ласкающую синеву,
И мотылька, и муравья,
И эту свежую траву.
Я сердцем кроток и смирен.
Бедна у песни риза слов.
Могу ли не склонить колен
На незабудковый покров?
Могу ли радостью земной
Не загореться, как свеча,
И синевой и тишиной
Не утолить свою печаль?
1921
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР
Какая бодрая тревога
Сменила мертвенный покой!
Проваливается дорога
Под осторожною ногой.
Как в этот оттепельный вечер
Ручьёв подснежных звучен бег,
Как дышит молодостью ветер,
Как пахнет молодостью снег!
Былых обманов наважденья
Не властны над моей душой,
Но светлой тайне возрожденья
Я в этот вечер не чужой.
Душе созревшей, возмужалой,
Как прежде, радостны они —
Созвездий трепетных огни
И колеи дороги талой.
1930
* * *
Я знаю, что солнце, весёлое солнце,
Сияет во всём, обитает во всех.
Зимой засверкает в алмазном оконце,
Под осень затеплится в рыжем овсе.
Оно переплавилось в колос и волос,
Оно притаилось во всяком из нас.
Оно остриями лучей прокололось
Из карих и серых девических глаз.
Я вижу его над своими путями,
Я с солнцем встаю, я под солнцем живу,
Сливаюсь с лучами, листами, цветами,
Влюбляюсь в людей и тянусь в синеву.
Когда же дышать и желать перестану,
Меня золотистым засыплют песком,
Но, кажется, я и тогда не устану
Тянуться под солнце упрямым ростком.
1921
ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
За туманом заря золотистая
Далека, далека, далека,
Горько пахнет берёза росистая,
Зеленеет фонарь светляка.
Льётся вдаль неустанная Молохта,
От зари розовеет вода,
И глядишь на закатное золото,
Как глядел в молодые года.
1958
После революции — активный газетчик («Рабочий край», Иваново-Вознесенск). В 1922 году выходят первые книги стихов «Под голубым покровом» и «Благовещение» (к концу жизни 11 сборников); интенсивная литературная работа продолжается до начала 30-х.
В 1933-м арестован по доносу. Спас Горький.
В годы войны (не воевал по состоянию здоровья) погиб его единственный сын.
Умер Дмитрий Николаевич Семёновский в Иванове, где теперь одна из улиц носит его имя.
* * *
Здравствуй, отеческий кров
С негой родного гнезда.
В кружеве чёрных дерев
Бабочкой бьётся звезда.
Дымчатой кошкой сугроб
Ластится молча к ногам.
В петлях запутанных троп
Сумерки никнут к снегам.
Мир вам, звезда, тишина
И серебристая гладь!
У голубого окна
Ивою клонится мать.
Дружеской доброй молвой
Чудятся вздохи коров.
Смутен простор снеговой,
Тёпел отеческий кров.
1920
МИР ХОРОШ
Потоплю глаза в густой лазури.
Мир хорош. Душа весны синя.
Русые свои ресницы жмуря,
Солнце загляделось на меня.
Я богат и грустью и весельем,
Да и все-то нынче — богачи.
На берёзе виснут ожерельем
Чёрные зобастые грачи.
Ни на чём не сыщешь зимней хмури.
Горячо дрожат ресницы дня.
Потоплю глаза в густой лазури.
Мир хорош. Душа весны синя.
1919
* * *
Состарилось лето. Лежит на припёке,
Лежит на пригорке у тына.
Обрюзгли цыганские смуглые щёки,
А в жёстких кудрях — паутина.
Состарилось лето. И больше не надо
Ни песен ему, ни волнений:
Уж ходит за тыном пора звездопада
И звонкой прохлады осенней.
Брусника-грустника под синей осиной
Давно уж успела налиться.
Кленовый листок на поляну гусиной
Отрубленной лапой ложится.
И скоро под утро колючая проседь
В траве забелеет осенней.
Состарилось лето. А сердце всё просит
И песен, и гроз, и волнений.
1932
* * *
Мне чудятся и в пышности цветенья,
И в снежном сне, и в голосе стихий
Космические всенощные бденья
И стройный чин вселенских литургий.
Сияньем, вздохом, звоном поцелуя
От волн, долин и каменных громад
Восходит к сердцу мира аллилуйя,
Связав и звук, и цвет, и аромат.
Ни на земле, ни на кругах небесных
Не умолкает мощная хвала.
В ней слито всё: и клир листов древесных,
И арфа вод, и лёд, и свет, и мгла.
Звенит собор цветов златовенечных,
Грохочет гром, благовествует медь,
Поют в эфире хоры солнц предвечных,
И я пою и не могу не петь.
1921
* * *
Благослови, душа моя,
Ласкающую синеву,
И мотылька, и муравья,
И эту свежую траву.
Я сердцем кроток и смирен.
Бедна у песни риза слов.
Могу ли не склонить колен
На незабудковый покров?
Могу ли радостью земной
Не загореться, как свеча,
И синевой и тишиной
Не утолить свою печаль?
1921
ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР
Какая бодрая тревога
Сменила мертвенный покой!
Проваливается дорога
Под осторожною ногой.
Как в этот оттепельный вечер
Ручьёв подснежных звучен бег,
Как дышит молодостью ветер,
Как пахнет молодостью снег!
Былых обманов наважденья
Не властны над моей душой,
Но светлой тайне возрожденья
Я в этот вечер не чужой.
Душе созревшей, возмужалой,
Как прежде, радостны они —
Созвездий трепетных огни
И колеи дороги талой.
1930
* * *
Я знаю, что солнце, весёлое солнце,
Сияет во всём, обитает во всех.
Зимой засверкает в алмазном оконце,
Под осень затеплится в рыжем овсе.
Оно переплавилось в колос и волос,
Оно притаилось во всяком из нас.
Оно остриями лучей прокололось
Из карих и серых девических глаз.
Я вижу его над своими путями,
Я с солнцем встаю, я под солнцем живу,
Сливаюсь с лучами, листами, цветами,
Влюбляюсь в людей и тянусь в синеву.
Когда же дышать и желать перестану,
Меня золотистым засыплют песком,
Но, кажется, я и тогда не устану
Тянуться под солнце упрямым ростком.
1921
ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР
За туманом заря золотистая
Далека, далека, далека,
Горько пахнет берёза росистая,
Зеленеет фонарь светляка.
Льётся вдаль неустанная Молохта,
От зари розовеет вода,
И глядишь на закатное золото,
Как глядел в молодые года.
1958