Сын саратовского сапожника, в раннем детстве осиротел. Учился в реальном училище, но был исключён из-за конфликта с директором. Одарённый, настойчивый, сильный, помотался по стране — Москва, Уфа, Саратов, Одесса… Пробовал силы в журналистике, в актёрском деле; с двадцати лет — только литературная работа: стихи (книги 1894, 1898, 1903 гг.), сборник «Сонеты» (1907). (Одобрительно отзывался даже И. Бунин.) Оказался плодовитым прозаиком, драматургом, позже и переводчиком, не чурался и газетных фельетонов. Сумел издать в Москве свой семитомник (1911–1913).
Благодаря большевикам оказался в 1920 году в Болгарии, где учительствовал в гимназиях, издал «Антологию болгарской поэзии» (1924), создал Союз русских писателей и журналистов в Болгарии (1930) и был его председателем. В 1942 году опубликовал поэму «Неопалимая купина», в которой предсказал русскую победу над Гитлером.
Последние годы и дни Александр Митрофанович Фёдоров жил в Софии.
РУСЬ
II
Ночь была — безконечно долга,
Сны летали, как хищные совы.
Нет страшней своего же врага:
Он куёт втихомолку оковы.
Он всегда ненавистней и злей
Обнажившего меч супостата,
И предательства нет тяжелей,
Как предательство друга и брата.
Будь же проклят, и проклят стократ,
Кто пошёл к палачам и хунхузам
И расцвеченный славы закат
Опозорил безславным союзом.
На весы заклеймённые тех,
Кто Россию довёл до разврата,
Положил он свой прежний успех,
Своё имя, родное когда-то.
Кровь замученных, слёзы обид
Пусть падут на предателей мщеньем.
Пусть народ никогда не простит
То, что было б простить преступленьем.
III
И откуда такую напасть
Занесло нам тлетворной стихией?!
Кто они? Кто им дал эту власть —
Издеваться над павшей Россией?!
Точно воры, пришли, назвались
Самозванно вождями народа
И с лобзаньем Иуды впились
В твои чистые губы, Свобода.
И насильно тебя облекли
В окровавленный шёлк, в багряницу,
И на грязный базар привели,
Как продажную тварь, как блудницу.
И в лицо ей плевали, глумясь,
И плясали безстыдно и пьяно.
Рассветает. Заря занялась.
Поднимается Русь из тумана.
IV
Русь! Как больно, как тяжко смотреть
На твои распалённые раны!
Но ещё тяжелее гореть
За позор твой, за ложь и обманы.
Средь широких равнин и морей,
Всех таинственней, но и всех проще,
Ты и в кованой власти царей
Неизбывной полна была мощи.
Ты и в рабстве великой была,
Чудеса и в неволе творила,
И сокровища миру несла —
Непочатая, гордая сила.
О Спаситель! Вновь брение — грязь
Да откроет зеницы слепого.
Рассветает. Заря занялась.
Солнце, солнце увидим мы снова.
* * *
Степная ночь молилась Богу,
И Бог с небес благословил
Хлеба, и травы, и дорогу,
Где я с тобою проходил.
Над степью реял гул печальный,
Как дальний звон колоколов.
Журчал в нём хор сверчков хрустальный,
Плескался свист перепелов.
Звезда пронзила мрак, и в очи
Взглянула мне душа весны,
Широкой степи, кроткой ночи
И златоокой тишины.
1909