Родился в крестьянской семье, жившей в отдалённой деревеньке Алексеевке (Смоленская область). В 1916 году умер отец, деревенский грамотей, мечтавший увидеть сына сельским учителем. Через три года умерла мать. Но сын выжил, выучился — окончил Смоленский пединститут, начал писать стихи, работал учителем, позже журналистом. В конце 20-х был председателем сельсовета своей Алексеевки.
Первую книгу опубликовал в 1933 году («Мои герои»), с 1936-го стал главой Смоленской писательской организации.
В июне 1941-го добровольцем ушёл на фронт (хотя призыву не подлежал), командовал сапёрными подразделениями; в 1943 году был военкором в штабе партизанского движения Западного фронта.
Интенсивно печатался после войны (и как прозаик тоже). Много внимания уделял переводам белорусских поэтов. Награждён орденом Ленина (1969) и орденом Трудового Красного Знамени (1967).
Умер Николай Иванович Рыленков в Смоленске, где прожил большую часть жизни.
* * *
Цветёт жасмин. От белых звёзд
Всю ночь тепло в саду нагретом,
И Млечный Путь, как шаткий мост,
Соединил закат с рассветом.
В такие ночи слышен рост
Хлебов и трав. По всем приметам,
И тёплых зорь, и щедрых рос
Ещё немало будет летом.
Живым текучим серебром
Дожди июльские прольются.
Ладони вытянув, как блюдца,
Пойдём в поля, встречая гром,
Где ржи густые за бугром
Под тяжестью колосьев гнутся.
1938
* * *
Как могут эти дни забыться,
Когда на просеке лесной
Мы пили воду из копытца,
Смывая с губ засохший зной.
Качалось небо в пятнах алых,
И плакал ветер-голосей.
Мы оставляли на привалах
Зарытых наскоро друзей.
Кто знал такой разлуки горше?
В ней вся глухая скорбь земли.
От Минска, Витебска и Орши
Из окруженья шли и шли.
Не знали, близко иль далече,
Но знали — надобно идти,
Взвалив на согнутые плечи
Всё, что пережито в пути.
Пусть замутились рек истоки,
В крови пожухшая трава, —
Но солнце всходит на востоке,
И, значит, Родина жива.
1944
* * *
На огородах срублена капуста.
Ещё с утра, упруги и сочны,
Морозцем первым пахнущие вкусно,
В большие груды свалены кочны.
А вот и сад. Как в нём светло и пусто.
Как звуки все и краски смягчены.
Идёшь — и листья падают без хруста
На смутную тропинку тишины.
Но дальше, дальше... В поле, где открыты
Теперь все дали, все пути видны,
Где на пригорке у кривой ракиты
Прощались мы до будущей весны,
Где я услышу — только позови ты —
Твой голос из далёкой стороны.
1939
* * *
Душа стремится вглубь, к первоосновам
Всех радостей земных и всех забот,
Туда, где хлеб насущный наш растёт
И бродят сказки по борам сосновым.
Туда, где стыдно жить на всём готовом,
Где совесть отпущенья не даёт,
Коль промолчишь, воды набравши в рот,
Пред ложью, что святым прикрылась словом.
Зато припавший к струям родниковым
В свой лучший час там силу обретёт
Нежданных не бояться непогод,
Быть до конца и добрым и суровым.
Душа стремится вглубь, к первоосновам
Всех радостей земных и всех забот.
1965
Первую книгу опубликовал в 1933 году («Мои герои»), с 1936-го стал главой Смоленской писательской организации.
В июне 1941-го добровольцем ушёл на фронт (хотя призыву не подлежал), командовал сапёрными подразделениями; в 1943 году был военкором в штабе партизанского движения Западного фронта.
Интенсивно печатался после войны (и как прозаик тоже). Много внимания уделял переводам белорусских поэтов. Награждён орденом Ленина (1969) и орденом Трудового Красного Знамени (1967).
Умер Николай Иванович Рыленков в Смоленске, где прожил большую часть жизни.
* * *
Цветёт жасмин. От белых звёзд
Всю ночь тепло в саду нагретом,
И Млечный Путь, как шаткий мост,
Соединил закат с рассветом.
В такие ночи слышен рост
Хлебов и трав. По всем приметам,
И тёплых зорь, и щедрых рос
Ещё немало будет летом.
Живым текучим серебром
Дожди июльские прольются.
Ладони вытянув, как блюдца,
Пойдём в поля, встречая гром,
Где ржи густые за бугром
Под тяжестью колосьев гнутся.
1938
* * *
Как могут эти дни забыться,
Когда на просеке лесной
Мы пили воду из копытца,
Смывая с губ засохший зной.
Качалось небо в пятнах алых,
И плакал ветер-голосей.
Мы оставляли на привалах
Зарытых наскоро друзей.
Кто знал такой разлуки горше?
В ней вся глухая скорбь земли.
От Минска, Витебска и Орши
Из окруженья шли и шли.
Не знали, близко иль далече,
Но знали — надобно идти,
Взвалив на согнутые плечи
Всё, что пережито в пути.
Пусть замутились рек истоки,
В крови пожухшая трава, —
Но солнце всходит на востоке,
И, значит, Родина жива.
1944
* * *
На огородах срублена капуста.
Ещё с утра, упруги и сочны,
Морозцем первым пахнущие вкусно,
В большие груды свалены кочны.
А вот и сад. Как в нём светло и пусто.
Как звуки все и краски смягчены.
Идёшь — и листья падают без хруста
На смутную тропинку тишины.
Но дальше, дальше... В поле, где открыты
Теперь все дали, все пути видны,
Где на пригорке у кривой ракиты
Прощались мы до будущей весны,
Где я услышу — только позови ты —
Твой голос из далёкой стороны.
1939
* * *
Душа стремится вглубь, к первоосновам
Всех радостей земных и всех забот,
Туда, где хлеб насущный наш растёт
И бродят сказки по борам сосновым.
Туда, где стыдно жить на всём готовом,
Где совесть отпущенья не даёт,
Коль промолчишь, воды набравши в рот,
Пред ложью, что святым прикрылась словом.
Зато припавший к струям родниковым
В свой лучший час там силу обретёт
Нежданных не бояться непогод,
Быть до конца и добрым и суровым.
Душа стремится вглубь, к первоосновам
Всех радостей земных и всех забот.
1965