Родился в семье инженеров-строителей, живших в Днепропетровске. Через восемь лет умерла мать. В войну был эвакуирован в Сибирь.
«В 1945 году я чудом попал в Литературный институт. Чудом — потому что законченных стихов у меня не было < ... > Приёмная комиссия решила, что я сын расстрелянного поэта Б. Корнилова: в те летние месяцы после Победы все ждали благодетельных перемен». (В. Корнилов, «Автобиография».)
Первые книги «Пристань» и «Возраст» вышли соответственно в 1964 и 1967 году. Рекомендацию в Союз писателей дала А.Ахматова.
Был среди тех, кто протестовал против арестов инакомыслящих, за что поплатился запретом на публикации стихов и прозы. Печатался на Западе. Власти пытались заставить Владимира Николаевича Корнилова покинуть страну — безуспешно.
С 1986 года снова печатался в нашей стране.
Автор семи книг стихов; многие его произведения в прозе переведены на немецкий, французский, английский и др. языки. Кавалер ордена Дружбы народов.
Жил в Москве.
ЛЕРМОНТОВ
Дорога вьётся пропылённой лентой,
То вверх ползёт, то лезет под откос.
И засыпает утомлённый Лермонтов,
Как мальчик, не убрав со лба волос.
А солнце жжёт. И, из ущелья вынырнув,
Летит пролетка под колесный шум,
Под горный шум, под пистолет Мартынова
На молньями играющий Машук.
...Когда с собой приносишь столько мужества,
Такую злобу и такую боль, —
Тебя убьют, и тут-то обнаружится,
Что ты и есть та самая любовь.
Тогда судьба растроганною мачехой
Склоняется к простреленному лбу,
И по ночам поэмы пишут мальчики,
Надеясь на похожую судьбу.
1948
* * *
Будь мужчиной и молчи.
Будь, хоть нелегко.
Горя словом не мельчи,
Хоть и велико.
Ткнись в подушку головой
И молчи, пока
Безнадёжная любовь,
Как трава, горька.
Грозных молний не мечи,
Пей невкусный чай.
Будь мужчиной и молчи.
Тютчева читай.
1960
ВОЕННЫЙ ОРКЕСТР
Л. Лазареву
На площади на Маяковской
Гремят барабаны и медь.
С охотою не стариковской
В толпу затесался глядеть.
Во всю батальонную силу
Играет оркестр духовой,
Как вырыли немцу могилу
В суровых полях под Москвой.
И холодом бьёт по подошвам
Знакомая звонкая дрожь,
И помню, что всё это в прошлом,
В сверхпрошлом, а всё-таки, всё ж...
И с мукою давней и тайной
И полупонятной тоской
Слежу, как, свернув с Триумфальной,
Идет батальон по Тверской.
Пошли косяком годовщины,
А жизни остался — лоскут...
И вроде совсем без причины
Последние слёзы текут.
1986
«В 1945 году я чудом попал в Литературный институт. Чудом — потому что законченных стихов у меня не было < ... > Приёмная комиссия решила, что я сын расстрелянного поэта Б. Корнилова: в те летние месяцы после Победы все ждали благодетельных перемен». (В. Корнилов, «Автобиография».)
Первые книги «Пристань» и «Возраст» вышли соответственно в 1964 и 1967 году. Рекомендацию в Союз писателей дала А.Ахматова.
Был среди тех, кто протестовал против арестов инакомыслящих, за что поплатился запретом на публикации стихов и прозы. Печатался на Западе. Власти пытались заставить Владимира Николаевича Корнилова покинуть страну — безуспешно.
С 1986 года снова печатался в нашей стране.
Автор семи книг стихов; многие его произведения в прозе переведены на немецкий, французский, английский и др. языки. Кавалер ордена Дружбы народов.
Жил в Москве.
ЛЕРМОНТОВ
Дорога вьётся пропылённой лентой,
То вверх ползёт, то лезет под откос.
И засыпает утомлённый Лермонтов,
Как мальчик, не убрав со лба волос.
А солнце жжёт. И, из ущелья вынырнув,
Летит пролетка под колесный шум,
Под горный шум, под пистолет Мартынова
На молньями играющий Машук.
...Когда с собой приносишь столько мужества,
Такую злобу и такую боль, —
Тебя убьют, и тут-то обнаружится,
Что ты и есть та самая любовь.
Тогда судьба растроганною мачехой
Склоняется к простреленному лбу,
И по ночам поэмы пишут мальчики,
Надеясь на похожую судьбу.
1948
* * *
Будь мужчиной и молчи.
Будь, хоть нелегко.
Горя словом не мельчи,
Хоть и велико.
Ткнись в подушку головой
И молчи, пока
Безнадёжная любовь,
Как трава, горька.
Грозных молний не мечи,
Пей невкусный чай.
Будь мужчиной и молчи.
Тютчева читай.
1960
ВОЕННЫЙ ОРКЕСТР
Л. Лазареву
На площади на Маяковской
Гремят барабаны и медь.
С охотою не стариковской
В толпу затесался глядеть.
Во всю батальонную силу
Играет оркестр духовой,
Как вырыли немцу могилу
В суровых полях под Москвой.
И холодом бьёт по подошвам
Знакомая звонкая дрожь,
И помню, что всё это в прошлом,
В сверхпрошлом, а всё-таки, всё ж...
И с мукою давней и тайной
И полупонятной тоской
Слежу, как, свернув с Триумфальной,
Идет батальон по Тверской.
Пошли косяком годовщины,
А жизни остался — лоскут...
И вроде совсем без причины
Последние слёзы текут.
1986