Из дворян. Москвич. В 1898–1902 гг. — студент медицинского факультета Московского университета. 1902–1903 гг. — политический ссыльный, Якутия. Первый сборник стихов «Кремнистый путь» (Нижний Новгород, 1904 г.) принёс некоторую известность и предложение Дм. Мережковского работать в его журнале «Новый путь» (с 1905 г. он назывался «Вопросы жизни»). В последующие годы Георгий Иванович Чулков стал известным издателем (альманах «Факелы», журнал «Золотое руно» и др.), автором наделавшей шуму теории «мистического анархизма», прозаиком (романы «Сатана», «Метель» и др.). В советскую жизнь вошёл без особых затруднений: литературно-организационная работа, проза, драматургия, исторические очерки, мемуары... Умер в Москве.
СОНЕТЫ
I
Венчанные осенними цветами, Мы к озеру осеннему пришли; От неба тайн и до седой земли Завеса пала. Острыми лучами
Пронзилось солнце. Чудо стерегли Вдвоём — на камнях — чуткими глазами. И осень, рея, веяла крылами, И сны нам снились в солнечной пыли.
И вдруг, как дети, радостно устами Коснулись уст. И серебристый смех Вспорхнул, пронёсся дальними лугами. Где лет былых безумие и грех?
И тишиной лишь реет влажно-нежной Наш сон любви в раздольности прибрежной.
II
Пустынный летний сон тайги вечерней Дымился, тлел. И золотистый жар На сердце пал. Звенел во сне пожар Таёжных сосен. Можно ль суеверней
Любить тайгу, желать в любви безмерней Чудес неложных — невозможных чар? Так мы с тобой несли священный дар На сей алтарь таинственной вечерни.
Вожатого забыв на берегу, Ушли с тобой в часовню тёмных елей, В смолистую и мшистую тайгу.
Под шорох трав и лепеты свирели, В душистой мгле, в магическом кругу, На миг навек любовь запечатлели.
* * *
Теснее связь земли живой и неба, Чем думаешь, от слёз слепая мать; Умей смотреть — и сможешь угадать И в хмеле жарких лоз, и в тайне хлеба
Причастье дивное. Святая треба Вершится чудом. Дивно благодать Поможет сердцу знаки прочитать: Вот — человек; вот — голубь; вот — амёба.
Так в каждой жизни есть иной залог, Иное бытие в ней дышит, волит. И те ушедшие, когда позволит
Расторгнуть время всемогущий Бог, Вдруг осветят таинственный порог, И этот свет нам сердце обезболит.