Родился в Омске. Отец (работавший в финансовой сфере) — из семьи тульских крестьян; погиб в ополчении в начале войны. Мать (юрист) — из крестьян Тамбовской губернии.
После школы серебряный медалист О. Дмитриев окончил факультет журналистики МГУ, стал участником литературной студии Н. Старшинова.
В 1961 году вышла по-своему знаменитая поэтическая книга «Общежитие», в которой «соседствовали» В. Костров, Д. Сухарев, В. Павлинов и О. Дмитриев. Журналистом объездил весь Союз, занимался переводами, выпустил несколько десятков сборников стихов.
Кавалер ордена «Знак Почёта».
Умер Олег Михайлович Дмитриев в Москве.
ДЕВЧОНКИ 50-х
Не своими меряя масштабами
Все вокруг, приняв чужие роли,
Мы девчонок называли «бабами»,
А они учились в женской школе.
Ах, шпана четырнадцатилетняя!
Мы слонялись по Москве гурьбою,
И почти у каждого заметнее
Стал пушок над верхнею губою.
Мы гуляли под руку с девчатами,
Но не помню, чтоб в вечернем гуле
Лихо в стену старика впечатали
Иль плечом старуху оттолкнули...
Мы себе казались шибко взрослыми,
И глаза сверкали нагловато –
Но худыми были, малорослыми
В большинстве на улицах ребята.
И девчонки с лицами прозрачными
На свиданья наши в старом стиле,
Косами длиннющими играючи,
По трое, по четверо ходили.
И тогда мы становились чинными,
Под руку их брали полусвято,
Ибо настоящими мужчинами
Можно стать без курева и мата.
А в глаза и посмотреть-то боязно
Тем, кого заглазно звали «бабы», –
Были героини нашей повести
И скромны, и дерзки, и лукавы.
Пролетели годы вереницею,
Все уже мы сходим с перевала...
Где вы, «бабы»! Может быть, откликнутся
Девочки с Никитского бульвара!
* * *
Пришёл домой, а дом — не отчий.
Отец здесь не был никогда.
Над ним сейчас, наверно, зодчий
Возвёл иные города.
А может, лес над ним чудесный
Или берёзка на меже.
Он спит в могиле неизвестной
На подмосковном рубеже...
Как жизнь на грозных перекатах
Людское рушила родство!
Взгляни назад — в родных пенатах
Уж не осталось никого:
Ни в городишке под Тамбовом,
Ни в деревушке за Торжком...
Живу во времени суровом,
Иду домой — не в отчий дом.
Жизнь дедов — чёткая граница,
За нею — белое пятно.
Над прахом пращура склониться
От века мне не суждено.
Зачем я вглядываюсь ночью
В те недоступные года?
Пришёл домой, а дом — не отчий.
Отец здесь не был никогда...
1973
МОСКОВСКОМУ ДЕТСТВУ
В старой Москве ‒ да не канет в забвение слово!
Вновь в Кадашах вспоминаю я Саньку Боброва,
А на Полянке, конечно же, вспомню Андрея ‒
Где засветился собор, тёмным пламенем рея.
Подле Смоленской всегда вспоминаю Булата.
Вовку Павлинова ‒ в самом начале Арбата.
И Евтушенко совсем уже давние строки
Лезут мне в голову, если приду к Самотёке.
Ну а в Грохольском я вспомню Старши́нова Колю,
А Соколова ‒ где арка ведёт к «Метрополю».
К улице Чехова выведет воля наитья ‒
В первом квартале мне вспомнится Сухарев Митя.
Нашу Москву узнавали мы в детстве с изнанки ‒
Межиров вспомнится посередине Солянки.
Снова Серёжа Дрофенко, красивый и юный,
Вспомнится, коль попаду я на площадь Коммуны.
Улица, площадь, бульвар, переулок укромный ‒
Малые родины наши в столице огромной!
Каждая трепетно любящим сыном воспета...
Там, где встречаются два современных проспекта,
Раньше сходились Воздвиженка и Моховая ‒
Может быть, здесь чья-то добрая память живая
К строчкам моим или просто ко мне обратится:
Здесь моя родина. Ты это знаешь, столица.
Фото Н. Кочнева
После школы серебряный медалист О. Дмитриев окончил факультет журналистики МГУ, стал участником литературной студии Н. Старшинова.
В 1961 году вышла по-своему знаменитая поэтическая книга «Общежитие», в которой «соседствовали» В. Костров, Д. Сухарев, В. Павлинов и О. Дмитриев. Журналистом объездил весь Союз, занимался переводами, выпустил несколько десятков сборников стихов.
Кавалер ордена «Знак Почёта».
Умер Олег Михайлович Дмитриев в Москве.
ДЕВЧОНКИ 50-х
Не своими меряя масштабами
Все вокруг, приняв чужие роли,
Мы девчонок называли «бабами»,
А они учились в женской школе.
Ах, шпана четырнадцатилетняя!
Мы слонялись по Москве гурьбою,
И почти у каждого заметнее
Стал пушок над верхнею губою.
Мы гуляли под руку с девчатами,
Но не помню, чтоб в вечернем гуле
Лихо в стену старика впечатали
Иль плечом старуху оттолкнули...
Мы себе казались шибко взрослыми,
И глаза сверкали нагловато –
Но худыми были, малорослыми
В большинстве на улицах ребята.
И девчонки с лицами прозрачными
На свиданья наши в старом стиле,
Косами длиннющими играючи,
По трое, по четверо ходили.
И тогда мы становились чинными,
Под руку их брали полусвято,
Ибо настоящими мужчинами
Можно стать без курева и мата.
А в глаза и посмотреть-то боязно
Тем, кого заглазно звали «бабы», –
Были героини нашей повести
И скромны, и дерзки, и лукавы.
Пролетели годы вереницею,
Все уже мы сходим с перевала...
Где вы, «бабы»! Может быть, откликнутся
Девочки с Никитского бульвара!
* * *
Пришёл домой, а дом — не отчий.
Отец здесь не был никогда.
Над ним сейчас, наверно, зодчий
Возвёл иные города.
А может, лес над ним чудесный
Или берёзка на меже.
Он спит в могиле неизвестной
На подмосковном рубеже...
Как жизнь на грозных перекатах
Людское рушила родство!
Взгляни назад — в родных пенатах
Уж не осталось никого:
Ни в городишке под Тамбовом,
Ни в деревушке за Торжком...
Живу во времени суровом,
Иду домой — не в отчий дом.
Жизнь дедов — чёткая граница,
За нею — белое пятно.
Над прахом пращура склониться
От века мне не суждено.
Зачем я вглядываюсь ночью
В те недоступные года?
Пришёл домой, а дом — не отчий.
Отец здесь не был никогда...
1973
МОСКОВСКОМУ ДЕТСТВУ
В старой Москве ‒ да не канет в забвение слово!
Вновь в Кадашах вспоминаю я Саньку Боброва,
А на Полянке, конечно же, вспомню Андрея ‒
Где засветился собор, тёмным пламенем рея.
Подле Смоленской всегда вспоминаю Булата.
Вовку Павлинова ‒ в самом начале Арбата.
И Евтушенко совсем уже давние строки
Лезут мне в голову, если приду к Самотёке.
Ну а в Грохольском я вспомню Старши́нова Колю,
А Соколова ‒ где арка ведёт к «Метрополю».
К улице Чехова выведет воля наитья ‒
В первом квартале мне вспомнится Сухарев Митя.
Нашу Москву узнавали мы в детстве с изнанки ‒
Межиров вспомнится посередине Солянки.
Снова Серёжа Дрофенко, красивый и юный,
Вспомнится, коль попаду я на площадь Коммуны.
Улица, площадь, бульвар, переулок укромный ‒
Малые родины наши в столице огромной!
Каждая трепетно любящим сыном воспета...
Там, где встречаются два современных проспекта,
Раньше сходились Воздвиженка и Моховая ‒
Может быть, здесь чья-то добрая память живая
К строчкам моим или просто ко мне обратится:
Здесь моя родина. Ты это знаешь, столица.
Фото Н. Кочнева