26 февраля 2025 года – 120 лет со дня рождения Виктора Михайловича ВАСИЛЕНКО (26 февраля 1905 — 28 октября 1991)

           «Я родился в военной семье. Оба мои деда — генералы. Прадед был известен как герой Шипки и Плевны. По материнской линии у нас было предание, что род матери связан с поэтом и философом Г. Сковородой.
           Воспитывался я в Петербурге, а с 1921 года жил в Москве, где окончил Московский университет и стал заниматься изучением русского народного искусства, посвятив этому всю жизнь»*.
           Виктор Михайлович Василенко стал профессором МГУ, автором более двухсот научных работ.
           В 1947 году был арестован по «делу Д. Андреева» и до 1956 года отбывал заключение в лагерях Инты, Печоры, Воркуты.
           В. М. Василенко перевёл сто сонетов Х.-М. Эредиа.
           В 80-е годы вышли первые книги его стихов «Облака» и «Птицы солнца».
           Умер в Москве в разгар очередной «революции».
           ____________________________________
           * Из вступления к сборнику «Облака». М., 1983.

* * *

Я пишу плохие стихи.
У них грубая одежда.
Ритм проваливается на каждом слове,
как идущий по рыхлому снегу.
Слова мои кажутся корявой прозой,
и размеры, строгие и нежные,
такие красивые у других поэтов,
здесь исковерканы и разорваны.
Но я ничего не могу исправить.
То, о чём я рассказываю,
не может быть передано
другими словами.

1952


* * *

На севере,
когда наступала ночь,
я ложился на деревянные доски,
натягивал
заплатанное одеяло,
надевал шапку,
так как очень дуло из щелей.
Я забывал,
что под ветхой подушкой,
набитой стружкой,
спрятана корка
хлеба.

Я не слышал, как стонет сосед:
он что-то узнал во сне!

Не видел, как изморозь
затягивала окно
мутным льдом.
Я ничего не видел.
Могущественный голос
поэзии
касался моего сердца.
Я произносил
одни и те же строки
стихов,
и они,
как заклятье,
ограждали,
они
грели меня.
Муза
приходила даже в пургу
и клала на лоб
тёплые руки.

1953


ИЗ ПИСЬМА ЖЕНЕ

Я не знаю, сколько на свете
остаётся жить, но спеши
написать мне! Полярный ветер
и моей коснулся души!

1954


* * *

Не видела покосов
промёрзшая земля.
Не задавал вопросов
никто таких, как я.

И было мало света,
и солнцу недосуг,
и мне казалось: Лета
течёт с Усой — сам-друг!

Ни рощи, ни деревни —
простор и пустота,
и ветер древний-древний
носился у куста.

И молча шла дорога
по грязи без столбов.
И было всё убого
от скал до облаков.

И мёртвая берёза
лежала на пути
как знак того, что поздно
куда-нибудь идти.

1954