20 сентября 1922 года – 100 лет со дня рождения Григория Михайловича ПОЖЕНЯНА
Родом из Харькова. По путёвке комсомола ушёл служить на флот в 1939 году. Воевал разведчиком морского десанта. Его имя — на мемориальной доске героев — защитников Одессы. Награждён двумя орденами Отечественной войны I степени, орденами Красного Знамени, Красной Звезды, «За заслуги перед Отечеством» II степени, «Знак Почёта», медалями «За храбрость» и др. Первые стихи — во фронтовых газетах. К 1952 году окончил Литературный институт, став героем безчисленных легенд, одна из которых (и не самая резвая...) о том, как при обсуждении его стихов на семинаре Поженян в ответ на критику выхватил пистолет (личный, наградной!) и начал палить в потолок... «Ветер с моря» — первая книга стихов, вышла в 1955 году. Потом полтора десятка сборников, сценарии для кино (несколько поставил сам).
Всё ждала и верила Сердцу вопреки — Мы с тобой два берега У одной реки...
— это тоже Поженян (с музыкой А. Эшпая). Лауреат Государственной премии России (дважды). Григорий Михайлович Поженян жил и умер в пос. Переделкино (Московская обл.)
* * *
А когда меня зароют, проводив в последний путь, крикнет птица за горою, припадет в гнезде на грудь, мной воспетые верблюды вскинут горб навстречу дню. И теперь уже оттуда я тебе не позвоню, не пришлю письма с дороги, не переведу деньжат. Я уйду в тот полдень строгий, где мои друзья лежат. Те, что страхом не томились и, сражаясь, как могли, в дни, когда земля дымилась, в землю дымную легли... Но тебе, мой сын, в наследство я оставлю всех скворцов, всех сомов и всех наседок, выгревающих птенцов, завязавшиеся соты, почек бунт, галдёж стрижей, все несданные высоты всех несданных рубежей. Огорчённость, обожжённость, чей-то зов и чей-то крик... И святую обнажённость всех идущих напрямик.
* * *
Если был бы я богатым, я б купил жене три платья, три пальто, три пары туфель и корзину помидоров. В дождь — пускай она не мокнет, в снег — пускай она не стынет, в день весенний — пусть выходит в летнем платьице весёлом. Если был бы я богатым, я б купил ей сок брусничный. Завалил бы подоконник фиолетовой сиренью. Пусть она остудит губы, пусть она поднимет брови и, зарывшись в гроздьях влажных, пусть отыщет семь семёрок. Если был бы я богатым, сапоги купил бы Юрке, сапоги купил Тимуру, сапоги купил Игнату. Нож вручил им, и двустволки, и билет плацкартный, жёсткий, и сказал бы: — За Тайшетом по дорогам бродят волки. — Если был бы я богатым, я повёз бы Степку к морю — не в Одессу и не в Сочи, а к причалам Балаклавы. Там три цвета торжествуют: синий, белый и зелёный — бухта, сахарные сопки и деревья, пояс бухты. Пусть он, сын мой, не узнает цвет четвёртый, цвет особый. Там его я пролил в травы, не мечтая о богатстве.
* * *
…А мы скрутили пояса, мы часа ждём, когда взойдёт на плотных парусах апрельская звезда, когда судьба качнёт весы, ведя на свет из тьмы, когда вдоль лунной полосы пойдём в погоню мы и, поравнявшись под огнём, крюки на тросах подогнём, нажмём зажим у ножен, закинем трапы — и в броске с ремнём и кортиком в руке себе пути проложим.
* * *
Хата в три окна, на выгон хата. Вот стоит она — мечта солдата. С гибкою лозою над дорогой, с бойкою козою да безрогой. Яблонька в садку, картошки грядка, брага на медку, с квашнёю кадка, погреб, да сарай, да пол мощёный — весь нехитрый рай невозвращённый... Бьёт копытом конь, топорщит чёлку. Обожги ладонь, толкни защёлку, постучись в окно, встань у порога. В этот дом давно ведёт дорога.
* * *
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил. Это наивно, и это не ново. Не исчезай, петушиное слово. Нужно, чтоб кто-то кого-то любил. Нужно, чтоб кто-то кого-то любил: толстых, худых, одиноких, недужных, робких, больных — обязательно нужно, нужно, чтоб кто-то кого-то любил. Лось возвращенье весны протрубил, ласточка крылья над ним распластала. Этого мало, как этого мало. Нужно, чтоб кто-то кого-то любил. Чистой воды морякам под килём, чистого неба летающим в небе. Думайте, люди, о Боге, о хлебе, но не забудьте, пока мы живём: нет раздвоенья у супертурбин, нет у земли ни конца, ни начала. Мозг человеческий — как это мало. Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
* * *
Не бойтесь, не бойтесь, не всех трубачей замело. Вставайте и пойте любым неудачам назло. Как спутаны снами, лежат к голове голова. Живут между нами безмолвных признаний слова. Нет сроков надежде, но кто-то обязан летать. И нужно, как прежде, однажды над бруствером встать. И крикнуть: «Не бойтесь, не всех трубачей замело. Вставайте и пойте любым неудачам назло. Телами прикрыли мы землю спасённой весны. Не зря наши крылья, не зря наши крылья красны».