Воевал разведчиком морского десанта. Его имя — на мемориальной доске героев — защитников Одессы. Награждён двумя орденами Отечественной войны I степени, орденами Красного Знамени, Красной Звезды, «За заслуги перед Отечеством» II степени, «Знак Почёта», медалями «За храбрость» и др.
Первые стихи — во фронтовых газетах.
К 1952 году окончил Литературный институт, став героем безчисленных легенд, одна из которых (и не самая резвая...) о том, как при обсуждении его стихов на семинаре Поженян в ответ на критику выхватил пистолет (личный, наградной!) и начал палить в потолок...
«Ветер с моря» — первая книга стихов, вышла в 1955 году. Потом полтора десятка сборников, сценарии для кино (несколько поставил сам).
Всё ждала и верила
Сердцу вопреки —
Мы с тобой два берега
У одной реки...
— это тоже Поженян (с музыкой А. Эшпая).
Лауреат Государственной премии России (дважды).
Григорий Михайлович Поженян жил и умер в пос. Переделкино (Московская обл.)
* * *
А когда меня зароют,
проводив в последний путь,
крикнет птица за горою,
припадет в гнезде на грудь,
мной воспетые верблюды
вскинут горб навстречу дню.
И теперь уже оттуда
я тебе не позвоню,
не пришлю письма с дороги,
не переведу деньжат.
Я уйду в тот полдень строгий,
где мои друзья лежат.
Те, что страхом не томились
и, сражаясь, как могли,
в дни, когда земля дымилась,
в землю дымную легли...
Но тебе, мой сын, в наследство
я оставлю всех скворцов,
всех сомов
и всех наседок,
выгревающих птенцов,
завязавшиеся соты,
почек бунт, галдёж стрижей,
все несданные высоты
всех несданных рубежей.
Огорчённость,
обожжённость,
чей-то зов
и чей-то крик...
И святую обнажённость
всех идущих напрямик.
* * *
Если был бы я богатым,
я б купил жене три платья,
три пальто, три пары туфель
и корзину помидоров.
В дождь — пускай она не мокнет,
в снег — пускай она не стынет,
в день весенний — пусть выходит
в летнем платьице весёлом.
Если был бы я богатым,
я б купил ей сок брусничный.
Завалил бы подоконник
фиолетовой сиренью.
Пусть она остудит губы,
пусть она поднимет брови
и, зарывшись в гроздьях влажных,
пусть отыщет семь семёрок.
Если был бы я богатым,
сапоги купил бы Юрке,
сапоги купил Тимуру, сапоги купил Игнату.
Нож вручил им, и двустволки,
и билет плацкартный, жёсткий,
и сказал бы: — За Тайшетом
по дорогам бродят волки. —
Если был бы я богатым,
я повёз бы Степку к морю —
не в Одессу и не в Сочи,
а к причалам Балаклавы.
Там три цвета торжествуют:
синий, белый и зелёный —
бухта, сахарные сопки
и деревья, пояс бухты.
Пусть он, сын мой, не узнает
цвет четвёртый, цвет особый.
Там его я пролил в травы,
не мечтая о богатстве.
* * *
…А мы скрутили пояса,
мы часа ждём, когда
взойдёт на плотных парусах
апрельская звезда,
когда судьба качнёт весы,
ведя на свет из тьмы,
когда вдоль лунной полосы
пойдём в погоню мы
и, поравнявшись под огнём,
крюки на тросах подогнём,
нажмём зажим у ножен,
закинем трапы —
и в броске
с ремнём и кортиком в руке
себе пути проложим.
* * *
Хата в три окна,
на выгон хата.
Вот стоит она —
мечта солдата.
С гибкою лозою
над дорогой,
с бойкою козою
да безрогой.
Яблонька в садку,
картошки грядка,
брага на медку,
с квашнёю кадка,
погреб, да сарай,
да пол мощёный —
весь нехитрый рай
невозвращённый...
Бьёт копытом конь,
топорщит чёлку.
Обожги ладонь,
толкни защёлку,
постучись в окно,
встань у порога.
В этот дом давно
ведёт дорога.
* * *
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Это наивно, и это не ново.
Не исчезай, петушиное слово.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил:
толстых, худых, одиноких, недужных,
робких, больных — обязательно нужно,
нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Лось возвращенье весны протрубил,
ласточка крылья над ним распластала.
Этого мало, как этого мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
Чистой воды морякам под килём,
чистого неба летающим в небе.
Думайте, люди, о Боге, о хлебе,
но не забудьте, пока мы живём:
нет раздвоенья у супертурбин,
нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий — как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
* * *
Не бойтесь, не бойтесь,
не всех трубачей замело.
Вставайте и пойте
любым неудачам назло.
Как спутаны снами,
лежат к голове голова.
Живут между нами
безмолвных признаний слова.
Нет сроков надежде,
но кто-то обязан летать.
И нужно, как прежде,
однажды над бруствером встать.
И крикнуть: «Не бойтесь,
не всех трубачей замело.
Вставайте и пойте
любым неудачам назло.
Телами прикрыли
мы землю спасённой весны.
Не зря наши крылья,
не зря наши крылья красны».
#ГригорийПоженян, #антологиярусскоголиризмаххвек, #студияалександравасинамакарова, #русскийлиризм,
#русскаяпоэзия, #АлександрВасинМакаров