Из села Ашап Пермской области. Родители, крестьяне, рано умерли. Безпризорничал, сиротствовал, пока не встретил супругов Тюриных (оба — учителя) — природнился; окончил Пермский музыкально-педагогический техникум (1935–1939 гг.). Потом — армия, фронт, ранение, после которого о музыке не могло быть и речи. Победу встретил в Австрии гвардии старшиной стрелковой роты, кавалером ордена Красной Звезды. После войны стал машинистом электровоза. Стихи начал писать примерно с 1933 года. В 1966-м стал лауреатом конкурса им. Н. Островского, в последние годы опубликовал семь книг стихотворений, стал членом Союза писателей СССР (1972 г.). Умер Константин Яковлевич Мамонтов в г. Кенгуре (Пермская область), на родине приёмной матери.
РАССВЕТ
Рассвет мазнул над лесом кистью, Окрасив ночь в голубизну. Скворец, о ветку клюв почистив, Прошил руладой тишину.
Сбежав с пригорка, тёплый ветер Взлохматил кудри тополей И, заблудившись в разноцветье, Упал без сил на грудь полей.
Дымит река. Прохладой дышит Прибрежный луг. В росе цветы. А свет зари всё выше, выше Идёт на приступ темноты.
И вот уже надел корону, Проснувшись, батюшка Урал. И новый день, сойдя по склону, В Москву лугами зашагал.
1934, Ашап
* * *
И здесь ко мне судьба моя сурова: Продрогшим встретил у ворот рассвет. Не услыхать мне ласкового слова — Здесь никого из Мамонтовых нет.
Никто меня у отчего порога Не повстречал, не вышел за плетень. Опять с сумой, скитаясь по дорогам, Идти под окна русских деревень.
1934, Ашап
* * *
Ночь на цыпочках по полю Спать уходит в тёмный лес. Вместо крыши надо мною, Словно сито, свод небес. Вот они — мои хоромы. Где захочешь — там ложись. Вместо дома — стог соломы. Всё моё богатство — жизнь.
1934, Ашап
* * *
Разве можно уснуть этой ночью, Запершись на засовы в дома, Если в гуще берёзовой рощи Соловьи посходили с ума, Если льнёт к переплётам оконным Заговорщицки тихо луна, Если катит «Амурские волны», Вспенив синь возле изб, тишина. Я люблю в ночь такую на сене, Обо всём позабыв, помечтать. И стихи, как поэты на сцене, Толстобрюхим стогам почитать. Иль по травам брести стороною, От вздыхающей «хромки» вдали. И смотреть, как парят надо мною Удивлённые крылья зари.
* * *
Весна. Распутица. И грязь. До синевы морозит ноги. Жду подаяния, крестясь, У окон изб, как я, убогих. Нет, не откроется окно Ни для меня, ни для калеки. Голодный год уже давно Подмёл крестьянские сусеки. Опять голодным лягу спать И буду ночь дрожать от стужи... Как хорошо, когда есть мать! А без неё — кому я нужен.