14 июня 2024 года — день памяти (85 лет) Владислава Фелициановича ХОДАСЕВИЧА (28 мая 1886 — 14 июня 1939)
Сын польского дворянина и еврейки польского католического воспитания. Родился в Москве. Учился в университете, который не окончил. Стихи начал печатать с 1905 года; в 1908 и 1914 годах выпустил сборники «Молодость» и «Счастливый домик», чем обратил на себя внимание. Революцию, как и многие, встретил с восторгом: работал в Наркомпросе, в издательстве «Всемирная литература», читал лекции в студии Пролеткульта, заведовал Книжной палатой в Москве... В 1920-м — сборник стихов «Путём зерна». В 1922-м — «Тяжёлая лира» и отъезд за границу вместе со своим литературным секретарём Н. Берберовой, вроде бы на лечение, оказалось — совсем*. Париж, журналистика, болезни (туберкулёз, в частности); стихи пишет редко (последний сборник «Собрание стихов» — в 1927 г.); литературная критика... Умер Владимир Фелицианович Ходасевич в больнице (местечко Бийанкур под Парижем) после операции по поводу рака. ______________________________________ *«Увлечение Берберовой стало, по-видимому, одной из главных причин его отъезда из России». В. Толмачёв. («Писатели русского зарубежья. (1918–1940). Справочник». Часть III. С. 71.)
* * *
Когда б я долго жил на свете, Должно быть, на исходе дней Упали бы соблазнов сети С несчастной совести моей.
Какая может быть досада И счастья разве хочешь сам, Когда нездешняя прохлада Уже бежит по волосам?
Глаз отдыхает, слух не слышит, Жизнь потаённо хороша, И небом невозбранно дышит Почти свободная душа.
8–29.06.1921
* * *
Ни розового сада, Ни песенного лада Воистину не надо — Я падаю в себя.
На всё, что людям ясно, На всё, что им прекрасно, Вдруг стала несогласна Взыгравшая душа.
Мне всё невыносимо! Скорей же, легче дыма, Летите мимо, мимо, Дурные сны земли!
19 октября 1921
* * *
Люблю людей, люблю природу, Но не люблю ходить гулять И твёрдо знаю, что народу Моих творений не понять.
Довольный малым, созерцаю То, что даёт нещедрый рок: Вяз, прислонившийся к сараю, Покрытый лесом бугорок…
Ни грубой славы, ни гонений От современников не жду, Но сам стригу кусты сирени Вокруг террасы и в саду.
15–16 июня 1921
* * *
Душа поёт, поёт, поёт, В душе такой расцвет, Какому, верно, в этот год И оправданья нет.
В церквах — гроба, по всей стране И мор, и меч, и глад, Но словно солнце есть во мне — Так я чему-то рад.
Должно быть, это мой позор, Но что же, если вот — Душа, всему наперекор, Поёт, поёт, поёт?
5. 12. 1919
СТАНСЫ
Уж волосы седые на висках Я прядью чёрной прикрываю, И замирает сердце, как в тисках, От лишнего стакана чаю.
Уж тяжелы мне долгие труды, И не таят очарованья Ни знаний слишком пряные плоды, Ни женщин душные лобзанья.
С холодностью взираю я теперь На скуку славы предстоящей… Зато слова: цветок, ребёнок, зверь — Приходят на уста всё чаще.
Рассеянно я слушаю порой Поэтов праздные бряцанья, Но душу полнит сладкой полнотой Зерна немое прорастанье.
24–25 октября 1918
ВЕЧЕР
Под ногами скользь и хруст. Ветер дунул, снег пошёл. Боже мой, какая грусть! Господи, какая боль!
Тяжек Твой подлунный мир, Да и Ты немилосерд. И к чему такая ширь, Если есть на свете смерть?
И никто не объяснит, Отчего на склоне лет Хочется ещё бродить, Верить, коченеть и петь.
23. 03. 1922
СТАНСЫ
Бывало, думал: ради мига И год, и два, и жизнь отдам... Цены не знает прощелыга Своим приблудным пятакам.
Теперь иные дни настали. Лежат морщины возле губ, Мои минуты вздорожали, Я стал умён, суров и скуп.
Я много вижу, много знаю, Моя седеет голова, И звёздный ход я примечаю, И слышу, как растёт трава.
И каждый вам неслышный шёпот, И каждый вам незримый свет Обогащают смутный опыт Психеи, падающей в бред.
Теперь себя я не обижу: Старею, горблюсь, но коплю Всё, что так нежно ненавижу И так язвительно люблю.
1–18 августа 1922. Misdroy
ГОСТЮ
Входя ко мне, неси мечту, Иль дьявольскую красоту, Иль Бога, если сам ты Божий. А маленькую доброту, Как шляпу, оставляй в прихожей. Здесь, на горошине земли, Будь или ангел, или демон. А человек — иль не затем он, Чтобы забыть его могли?
7 июля 1921
ПУТЁМ ЗЕРНА
Проходит сеятель по ровным бороздам. Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно, Но в землю чёрную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход, Оно в заветный срок умрёт и прорастёт.
Так и душа моя идёт путём зерна: Сойдя во мрак, умрёт — и оживёт она.
И ты, моя страна, и ты, её народ, Умрёшь и оживёшь, пройдя сквозь этот год, —
Затем что мудрость нам единая дана: Всему живущему идти путём зерна.