Родился в деревне Бабцино (Вологодская область) в семье сельских учителей. Учился в Вологодском пединституте, бросил. Работал журналистом, корреспондентом областного радио. Окончил Литинститут. При жизни опубликовал пять сборников стихов. В 1988 году вышли ещё два — «Стихотворения» и «Придорожные камни».
Сергей Валентинович Чухин погиб в Вологде (сбит машиной).
* * *
Нам по душе погожие деньки.
Они безгрешным солнышком повиты.
Нам по душе широкие ракиты,
И старых мельниц жернова и плиты,
И тихий ток заброшенной реки.
Мой добрый друг, он счастлив, как дитя,
Что я не нахвалюсь его местами
И луговыми чистыми цветами...
Ну что, смеётся, ноги не устали?
И мы с ним дальше топаем, шутя.
На вырубке, где мхом покрыты пни,
Он снова улыбается: — Взгляни-ка...
О Господи! Какая земляника!
Весёлого не сдерживаю крика.
Она клубнике более сродни.
...И дальше мы шагаем налегке.
Пчелиная вокруг играет вьюга,
И, топая средь млеющего луга,
Мы радуемся радости друг друга,
Как солнцу, землянике и реке.
* * *
В колее проступает водица.
По опушкам скользит листопад.
Проклинает погоду возница.
Безпорядочно оси скрипят.
По дороге деревни да церкви,
И у всех придорожных церквей
Купола золотые померкли,
Стали явственнее и тяжелей.
Мой возница о чём-то тужит,
Курит часто и неспроста...
И ворона голодная кружит,
Пережившая веру в Христа.
* * *
Она давно живёт одна.
Помолится неслышно Богу
И смотрит, смотрит из окна
На онемелую дорогу.
Надеялась... не дождалась...
Пережила какие грозы!
...Четыре года кровь лилась,
И тридцать лет как льются слёзы.
* * *
Стоит июль. Стоит жара.
Колодец есть, но нет ведра.
И, значит, воду каждый дом
Здесь достаёт своим ведром.
А это значит — много лет
Здесь мира не было и нет.
Недаром на дверях замки,
Собак железные клыки.
Недаром дети на привет
Глядят испуганно вослед.
Здесь пахнет всё недаром
Поджогом и пожаром!
Недолго до беды...
Не надо нам воды.
* * *
Силой силу убивают,
От борьбы невпроворот...
Дураков не убывает,
А совсем наоборот.
По себе не замечаем,
На других глядим сперва.
Головою покачаем,
Коль на месте голова.
Что творится на планете!
Где-то мор, а где-то пир...
Рад бы жить и в худшем свете,
Да торопят в лучший мир.
Поневоле выйдешь в поле,
Поневоле запоёшь,
Матушка, не наша воля,
Не полюбишь, кого хошь...
* * *
Сомкну глаза — и словно наяву
Проходишь предо мной, легко одета,
Привет последний и улыбка лета,
И расплетаешь мягкую траву.
Сомкну глаза и вновь тебя зову,
Любимую! Зову и нет ответа.
Неистребима память о тебе.
Она жива и в парке том тенистом,
Где мрак пронизан щебетом и свистом,
Где милый шёпот слышится в листве;
И в поле том, ромашковом и чистом;
В моей давно неприбранной судьбе.
Спущусь к реке тропинкой от села,
Надеясь тайно на чудесный случай
Тебя увидеть вновь над белой кручей —
Случаются же дивные дела!
Но остывает камень бел-горючий,
Где только что Алёнушка была.
* * *
Ни звезды, ни ясна месяца —
Костерок горит в ночи,
И безшумно тени мечутся,
Как огромные сычи.
Слышно — рядом речка токает,
Ходит перепел в овсе,
Лошадь спутанная топает
Да катается в росе.
Ни проезжего, ни пешего —
Тишина и благодать!
Никакого больше лешего
Не желаю пожелать —
Ни звезды, ни ясна месяца...
Мне теплее на земле,
Если тени тихо мечутся,
Костерок горит во мгле.
Сергей Валентинович Чухин погиб в Вологде (сбит машиной).
* * *
Нам по душе погожие деньки.
Они безгрешным солнышком повиты.
Нам по душе широкие ракиты,
И старых мельниц жернова и плиты,
И тихий ток заброшенной реки.
Мой добрый друг, он счастлив, как дитя,
Что я не нахвалюсь его местами
И луговыми чистыми цветами...
Ну что, смеётся, ноги не устали?
И мы с ним дальше топаем, шутя.
На вырубке, где мхом покрыты пни,
Он снова улыбается: — Взгляни-ка...
О Господи! Какая земляника!
Весёлого не сдерживаю крика.
Она клубнике более сродни.
...И дальше мы шагаем налегке.
Пчелиная вокруг играет вьюга,
И, топая средь млеющего луга,
Мы радуемся радости друг друга,
Как солнцу, землянике и реке.
* * *
В колее проступает водица.
По опушкам скользит листопад.
Проклинает погоду возница.
Безпорядочно оси скрипят.
По дороге деревни да церкви,
И у всех придорожных церквей
Купола золотые померкли,
Стали явственнее и тяжелей.
Мой возница о чём-то тужит,
Курит часто и неспроста...
И ворона голодная кружит,
Пережившая веру в Христа.
* * *
Она давно живёт одна.
Помолится неслышно Богу
И смотрит, смотрит из окна
На онемелую дорогу.
Надеялась... не дождалась...
Пережила какие грозы!
...Четыре года кровь лилась,
И тридцать лет как льются слёзы.
* * *
Стоит июль. Стоит жара.
Колодец есть, но нет ведра.
И, значит, воду каждый дом
Здесь достаёт своим ведром.
А это значит — много лет
Здесь мира не было и нет.
Недаром на дверях замки,
Собак железные клыки.
Недаром дети на привет
Глядят испуганно вослед.
Здесь пахнет всё недаром
Поджогом и пожаром!
Недолго до беды...
Не надо нам воды.
* * *
Силой силу убивают,
От борьбы невпроворот...
Дураков не убывает,
А совсем наоборот.
По себе не замечаем,
На других глядим сперва.
Головою покачаем,
Коль на месте голова.
Что творится на планете!
Где-то мор, а где-то пир...
Рад бы жить и в худшем свете,
Да торопят в лучший мир.
Поневоле выйдешь в поле,
Поневоле запоёшь,
Матушка, не наша воля,
Не полюбишь, кого хошь...
* * *
Сомкну глаза — и словно наяву
Проходишь предо мной, легко одета,
Привет последний и улыбка лета,
И расплетаешь мягкую траву.
Сомкну глаза и вновь тебя зову,
Любимую! Зову и нет ответа.
Неистребима память о тебе.
Она жива и в парке том тенистом,
Где мрак пронизан щебетом и свистом,
Где милый шёпот слышится в листве;
И в поле том, ромашковом и чистом;
В моей давно неприбранной судьбе.
Спущусь к реке тропинкой от села,
Надеясь тайно на чудесный случай
Тебя увидеть вновь над белой кручей —
Случаются же дивные дела!
Но остывает камень бел-горючий,
Где только что Алёнушка была.
* * *
Ни звезды, ни ясна месяца —
Костерок горит в ночи,
И безшумно тени мечутся,
Как огромные сычи.
Слышно — рядом речка токает,
Ходит перепел в овсе,
Лошадь спутанная топает
Да катается в росе.
Ни проезжего, ни пешего —
Тишина и благодать!
Никакого больше лешего
Не желаю пожелать —
Ни звезды, ни ясна месяца...
Мне теплее на земле,
Если тени тихо мечутся,
Костерок горит во мгле.