Из небогатых дворян; родина — город Любим Ярославской губернии. Отец научил его читать, приохотил к поэзии.
После гимназии (1856 г.) работал в «Ярославских губернских ведомостях», ибо средств на предполагавшееся университетское образование не нашлось.
С середины 60-х годов его стихи стали появляться в изданиях Москвы и Петербурга*.
Леонид Николаевич Трефолев всю жизнь провёл в Ярославле — 25 лет редактировал земский «Вестник», дважды пытался издать сборник стихов (цензура запрещала). Книга (большая) вышла в Москве в 1894 году, особой известности автору не принесла (возможно, потому, что и раньше он был известен как человек славянских симпатий...**).
В последние годы болел, писал мало, почти не публиковался. Его кончины практически не заметили.
В 30-е годы о Л. Трефолеве вспомнили и были выпущены сборники стихов в Ленинграде, Москве, Ярославле. В 1958 году установлен памятник в Ярославле на улице, переименованной в честь поэта.
___________________
* Выступал под псевдонимами, например «Уединённый пошехонец». Кроме стихов публиковал и сатирический вздор.
** В 1877 году опубликовал брошюру (16 стихотворений) «Славянские отголоски» — в поддержку «балканских страдающих славян».
НАША ДОЛЯ — НАША ПЕСНЯ
(Памяти Ивана Захаровича Сурикова)
Я тоски не снесу
И, прогнавши беду,
На свободе в лесу
Долю-счастье найду.
Отзовись и примчись,
Доля-счастье, скорей!
К сироте постучись
У тесовых дверей.
С хлебом-солью приму
Долю-счастье моё,
Никому, никому
Не отдам я её!
Но в лесной глубине
Было страшно, темно.
Откликалося мне
Только эхо одно...
Так и песня моя
Замирает в глуши
Без ответа... Но я —
Я пою от души.
Пойте, братья, и вы!
Если будем мы петь,
Не склоняя главы, —
Легче горе терпеть.
Что ж мы тихо поём?
Что ж наш голос дрожит?
Не рекой, а ручьём
Наша песня бежит...
1880
НЕ Я ПОЮ
(фрагмент)
II
Не я пою — народ поёт.
Во мне он песни создаёт;
Меня он песнею связал,
Он ею сердце пронизал
И братски-нежно приказал
О зле и радостях в тиши
Петь, по желанию души.
Народом песня создана,
И электрически она
На душу действует мою,
И я, бедняк, её пою.
Я только эхо песни той
Святой, младенчески-простой.
Я только ею грею кровь,
При ней лишь чувствую любовь.
Отрадно сердцу моему,
Когда к груди своей прижму
Десницу брата: под рукой
Трепещет грудь моя с тоской;
Но с верой в близость лучших дней
В груди становится вольней.
...Так создаётся песня в ней!
III
Не я пою — весь мир поёт;
Во мне он песни создаёт,
И вижу я его красу
В родной реке, в родном лесу.
Когда они заговорят,
Когда помчится тучек ряд,
Когда вдруг ветерок порхнёт —
С души спадёт тяжёлый гнёт,
И я, открывши грудь мою,
Гостей сзываю и пою.
Мои мечты, слетев ко мне,
В моей душевной глубине
Не могут поместиться в ряд,
И безпорядочно шумят,
И веселят меня игрой,
Шумят-жужжат, как пчёлок рой,
Пророчат много светлых дней,
И дышит грудь моя полней.
...Так создаётся песня в ней!
ПЕРВЫЙ ГРОМ
Я весеннее раннее утро люблю:
Чудно всходит оно над землёю родной.
И о том только Бога усердно молю,
Чтобы гром, первый гром загремел надо мной.
Оживится земля со своими детьми;
Бедный пахарь на ниве вздохнёт веселей...
Первый гром, чудный гром, в небесах загреми
И пошли дождь святой для засохших полей!
Как раскинется туча на небе шатром —
Всколыхнётся душа, заволнуется грудь...
Первый гром, чудный гром, благодетельный гром,
Для отцов и детей ты убийцей не будь!
Никого не убей, ничего не спали,
Лишь засохшие нивы дождём ороси,
Благодетелем будь для родимой земли,
Для голодной, холодной, но милой Руси.
После гимназии (1856 г.) работал в «Ярославских губернских ведомостях», ибо средств на предполагавшееся университетское образование не нашлось.
С середины 60-х годов его стихи стали появляться в изданиях Москвы и Петербурга*.
Леонид Николаевич Трефолев всю жизнь провёл в Ярославле — 25 лет редактировал земский «Вестник», дважды пытался издать сборник стихов (цензура запрещала). Книга (большая) вышла в Москве в 1894 году, особой известности автору не принесла (возможно, потому, что и раньше он был известен как человек славянских симпатий...**).
В последние годы болел, писал мало, почти не публиковался. Его кончины практически не заметили.
В 30-е годы о Л. Трефолеве вспомнили и были выпущены сборники стихов в Ленинграде, Москве, Ярославле. В 1958 году установлен памятник в Ярославле на улице, переименованной в честь поэта.
___________________
* Выступал под псевдонимами, например «Уединённый пошехонец». Кроме стихов публиковал и сатирический вздор.
** В 1877 году опубликовал брошюру (16 стихотворений) «Славянские отголоски» — в поддержку «балканских страдающих славян».
НАША ДОЛЯ — НАША ПЕСНЯ
(Памяти Ивана Захаровича Сурикова)
Я тоски не снесу
И, прогнавши беду,
На свободе в лесу
Долю-счастье найду.
Отзовись и примчись,
Доля-счастье, скорей!
К сироте постучись
У тесовых дверей.
С хлебом-солью приму
Долю-счастье моё,
Никому, никому
Не отдам я её!
Но в лесной глубине
Было страшно, темно.
Откликалося мне
Только эхо одно...
Так и песня моя
Замирает в глуши
Без ответа... Но я —
Я пою от души.
Пойте, братья, и вы!
Если будем мы петь,
Не склоняя главы, —
Легче горе терпеть.
Что ж мы тихо поём?
Что ж наш голос дрожит?
Не рекой, а ручьём
Наша песня бежит...
1880
НЕ Я ПОЮ
(фрагмент)
II
Не я пою — народ поёт.
Во мне он песни создаёт;
Меня он песнею связал,
Он ею сердце пронизал
И братски-нежно приказал
О зле и радостях в тиши
Петь, по желанию души.
Народом песня создана,
И электрически она
На душу действует мою,
И я, бедняк, её пою.
Я только эхо песни той
Святой, младенчески-простой.
Я только ею грею кровь,
При ней лишь чувствую любовь.
Отрадно сердцу моему,
Когда к груди своей прижму
Десницу брата: под рукой
Трепещет грудь моя с тоской;
Но с верой в близость лучших дней
В груди становится вольней.
...Так создаётся песня в ней!
III
Не я пою — весь мир поёт;
Во мне он песни создаёт,
И вижу я его красу
В родной реке, в родном лесу.
Когда они заговорят,
Когда помчится тучек ряд,
Когда вдруг ветерок порхнёт —
С души спадёт тяжёлый гнёт,
И я, открывши грудь мою,
Гостей сзываю и пою.
Мои мечты, слетев ко мне,
В моей душевной глубине
Не могут поместиться в ряд,
И безпорядочно шумят,
И веселят меня игрой,
Шумят-жужжат, как пчёлок рой,
Пророчат много светлых дней,
И дышит грудь моя полней.
...Так создаётся песня в ней!
ПЕРВЫЙ ГРОМ
Я весеннее раннее утро люблю:
Чудно всходит оно над землёю родной.
И о том только Бога усердно молю,
Чтобы гром, первый гром загремел надо мной.
Оживится земля со своими детьми;
Бедный пахарь на ниве вздохнёт веселей...
Первый гром, чудный гром, в небесах загреми
И пошли дождь святой для засохших полей!
Как раскинется туча на небе шатром —
Всколыхнётся душа, заволнуется грудь...
Первый гром, чудный гром, благодетельный гром,
Для отцов и детей ты убийцей не будь!
Никого не убей, ничего не спали,
Лишь засохшие нивы дождём ороси,
Благодетелем будь для родимой земли,
Для голодной, холодной, но милой Руси.