Дворянин. Старший сын (младший – Борис) Иосафа Измайловича Анфилова, подполковника в отставке, героя обороны Севастополя (благодаря чему дети имели право на безплатное образование).
Г. Анфилов учился в Воронеже (кадетский корпус) и в Москве – сначала в Александровском военном училище, а с 1909 по 1913 год на юридическом факультете университета, который окончил с золотой медалью.
В эти же годы начал печататься (стихи писал с детства).
В 1914-1916 годах поручик сапёрного батальона Глеб Иосафович Анфилов воюет на передовой. Награждён двумя орденами Святого Станислава и орденом Святой Анны.
После революции занимался делами книгоиздательства в России (кроме полутора лет 1920-1921 гг., когда воевал добровольцем в Красной Армии). Работал в Партиздате, в Комитете по печати при Совнаркоме СССР.
Своих стихов не печатал, хотя писать не переставал, тщательно оттачивая каждую вещь, и накопил к моменту ареста две толстых крупноформатных тетради таких стихотворений. Арестован в самом начале 1935 года (тетради конфисковали) и после нескольких месяцев в Бутырской тюрьме отправлен каторжным составом в один из лагерей Сибири.
Семью выслали из Москвы в Куйбышев, куда пришло последнее письмо от Г. И. Анфилова, датированное 6 июня 1938 года.
18 ОКТЯБРЯ 1914 ГОДА
Бомба взорвалась в кипящем котле,
С рёвом взметнула солдатскую пищу.
Трое остались хрипеть на земле,
Десять ушли к неземному жилищу.
Вечером в поле туманно-нагом
Ухали выстрелы русских орудий,
Долго куски собирали кругом
И навалили на мёртвые груды.
В яме дорожной в версте от огня
Их забросали землёй прошлогодней,
Гасли осколки осеннего дня,
Фельдшер сбивался в молитве Господней.
ФЕВРАЛЬ В ДЕРЕВНЕ
Расплескали девки
Огневой кумач,
Парни рубят древки
Из сосновых мачт.
Улица-то длинная,
В сапогах кисель,
Тишина старинная,
В сердце карусель.
Тёмные Акимы
Поднимают флаг,
Ах, весны незримой
Светлый шаг.
Закликаем встречных
В наш крестовый ход –
Стариков предвечных,
Волостной народ.
Дьякон у околицы
Отошёл бочком,
Девки смехом колются,
А груди торчком.
Ходили до вечера
Туда и сюда.
Петь было нечего –
Вот беда.
СОБАКА
В отдалённом сарае нашла
Кем-то брошенный рваный халат,
Терпеливо к утру родила
Дорогих непонятных щенят.
Стало счастливо, тихо теперь
На лохмотьях за старой стеной,
И была приотворена дверь
В молчаливый рассветный покой.
От востока в парче из светил
Проходили ночные цари.
Кто-то справа на небе чертил
Бледно-жёлтые знаки зари.
1913
* * *
Этот год для нас незабываем –
Год, когда по улицам Ростова
Плыли дни, как светлые улыбки,
Золотым пронизанные маем.
Мы неслись, как две влюблённых птицы,
По садам, цветам и многолюдьям.
Ты – моя притихшая невеста,
Я – хмельной, поющий и мгновенный.
И когда на пыльной Темерницкой
На окне спускалась занавеска,
Трепетала родинка под грудью
И дрожали острова вселенной.
ЧЕТВЁРТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Замедля будничный бег,
Забудь земной календарь.
В близкий безсмертный брег
Смертным веслом ударь.
Вечности синие серьги
Прими благодарно, как женщина.
Руки, работой истёртые,
Брось в мировое горение.
В самой серенькой церкви
Есть для уставших от Бога
Где-то вблизи от порога
Тонкая трещина
В четвёртое
Измерение.
Сентябрь 1922
Постскриптум___________________________________________________
«Перед моим отъездом на войну (август 1914) В. Я. Брюсов сказал мне, что хочет напечатать «Собаку» в «Русской мысли». Я поблагодарил, уехал и забыл об этом разговоре и о самой «Собаке». В 1921 г. в Ростове н/Д я прочитал в каком-то московском альманахе стихотворение С. Есенина, очень близкое по строю и содержанию к моей «Собаке». Я удивился и огорчился, т. к. мне показалось, что моя безымянная «Собака» нисколько не хуже есенинской. Через несколько дней после этого случая я был по-настоящему потрясён, прочитав в очередном, полученном из Москвы, сборнике стихов второй дубликат моего стихотворения – «Собаку», написанную П. Орешиным. Я был сбит с толку этой вереницей совпадений.
Через полгода или через год после этого я встретился в Москве в книжных рядах с моим знакомым – маленьким литератором А. А. Рудневым. Он встретил меня восклицанием: «Что же Вы, батенька, стихи пишете, а от меня это до сих пор скрывали. Недавно московские поэты наткнулись в каком-то старом журнале на Вашу «Собаку» и устроили конкурс – кто напишет на ту же тему вещь, равную Вашей по простоте и выразительности. Есенин писал, Орешин писал и ещё кое-кто». Этим для меня объяснилось загадочное изобилие «Собак» в сезоне 1921 г.».
______________________________________
* Цит. по: Наше наследие. 1990. №2. С.85.
Г. Анфилов учился в Воронеже (кадетский корпус) и в Москве – сначала в Александровском военном училище, а с 1909 по 1913 год на юридическом факультете университета, который окончил с золотой медалью.
В эти же годы начал печататься (стихи писал с детства).
В 1914-1916 годах поручик сапёрного батальона Глеб Иосафович Анфилов воюет на передовой. Награждён двумя орденами Святого Станислава и орденом Святой Анны.
После революции занимался делами книгоиздательства в России (кроме полутора лет 1920-1921 гг., когда воевал добровольцем в Красной Армии). Работал в Партиздате, в Комитете по печати при Совнаркоме СССР.
Своих стихов не печатал, хотя писать не переставал, тщательно оттачивая каждую вещь, и накопил к моменту ареста две толстых крупноформатных тетради таких стихотворений. Арестован в самом начале 1935 года (тетради конфисковали) и после нескольких месяцев в Бутырской тюрьме отправлен каторжным составом в один из лагерей Сибири.
Семью выслали из Москвы в Куйбышев, куда пришло последнее письмо от Г. И. Анфилова, датированное 6 июня 1938 года.
18 ОКТЯБРЯ 1914 ГОДА
Бомба взорвалась в кипящем котле,
С рёвом взметнула солдатскую пищу.
Трое остались хрипеть на земле,
Десять ушли к неземному жилищу.
Вечером в поле туманно-нагом
Ухали выстрелы русских орудий,
Долго куски собирали кругом
И навалили на мёртвые груды.
В яме дорожной в версте от огня
Их забросали землёй прошлогодней,
Гасли осколки осеннего дня,
Фельдшер сбивался в молитве Господней.
ФЕВРАЛЬ В ДЕРЕВНЕ
Расплескали девки
Огневой кумач,
Парни рубят древки
Из сосновых мачт.
Улица-то длинная,
В сапогах кисель,
Тишина старинная,
В сердце карусель.
Тёмные Акимы
Поднимают флаг,
Ах, весны незримой
Светлый шаг.
Закликаем встречных
В наш крестовый ход –
Стариков предвечных,
Волостной народ.
Дьякон у околицы
Отошёл бочком,
Девки смехом колются,
А груди торчком.
Ходили до вечера
Туда и сюда.
Петь было нечего –
Вот беда.
СОБАКА
В отдалённом сарае нашла
Кем-то брошенный рваный халат,
Терпеливо к утру родила
Дорогих непонятных щенят.
Стало счастливо, тихо теперь
На лохмотьях за старой стеной,
И была приотворена дверь
В молчаливый рассветный покой.
От востока в парче из светил
Проходили ночные цари.
Кто-то справа на небе чертил
Бледно-жёлтые знаки зари.
1913
* * *
Этот год для нас незабываем –
Год, когда по улицам Ростова
Плыли дни, как светлые улыбки,
Золотым пронизанные маем.
Мы неслись, как две влюблённых птицы,
По садам, цветам и многолюдьям.
Ты – моя притихшая невеста,
Я – хмельной, поющий и мгновенный.
И когда на пыльной Темерницкой
На окне спускалась занавеска,
Трепетала родинка под грудью
И дрожали острова вселенной.
ЧЕТВЁРТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
Замедля будничный бег,
Забудь земной календарь.
В близкий безсмертный брег
Смертным веслом ударь.
Вечности синие серьги
Прими благодарно, как женщина.
Руки, работой истёртые,
Брось в мировое горение.
В самой серенькой церкви
Есть для уставших от Бога
Где-то вблизи от порога
Тонкая трещина
В четвёртое
Измерение.
Сентябрь 1922
Постскриптум___________________________________________________
«Перед моим отъездом на войну (август 1914) В. Я. Брюсов сказал мне, что хочет напечатать «Собаку» в «Русской мысли». Я поблагодарил, уехал и забыл об этом разговоре и о самой «Собаке». В 1921 г. в Ростове н/Д я прочитал в каком-то московском альманахе стихотворение С. Есенина, очень близкое по строю и содержанию к моей «Собаке». Я удивился и огорчился, т. к. мне показалось, что моя безымянная «Собака» нисколько не хуже есенинской. Через несколько дней после этого случая я был по-настоящему потрясён, прочитав в очередном, полученном из Москвы, сборнике стихов второй дубликат моего стихотворения – «Собаку», написанную П. Орешиным. Я был сбит с толку этой вереницей совпадений.
Через полгода или через год после этого я встретился в Москве в книжных рядах с моим знакомым – маленьким литератором А. А. Рудневым. Он встретил меня восклицанием: «Что же Вы, батенька, стихи пишете, а от меня это до сих пор скрывали. Недавно московские поэты наткнулись в каком-то старом журнале на Вашу «Собаку» и устроили конкурс – кто напишет на ту же тему вещь, равную Вашей по простоте и выразительности. Есенин писал, Орешин писал и ещё кое-кто». Этим для меня объяснилось загадочное изобилие «Собак» в сезоне 1921 г.».
Г. Анфилов (на полях рукописного варианта стихотворения «Собака»)*.
______________________________________
* Цит. по: Наше наследие. 1990. №2. С.85.