7 января 2023 года – 120 лет со дня рождения Вадима Леонидовича АНДРЕЕВА (7 января 1903 – 20 мая 1976)
Сын известного писателя Леонида Андреева, родился в Москве. После окончания гимназии (1919 г.) вступил в Добровольческую армию. Позже – Константинополь, Берлин (учится на философском факультете университета), Париж (учится в Сорбонне и поначалу подрабатывает чернорабочим на фабрике). Входит в разные литературные группировки, регулярно печатается. Первый сборник вышел в Берлине в 1924 году («Свинцовый час»). Перед войной выходит его «Повесть об отце». После оккупации Франции становится участником движения Сопротивления. В 1946 году принял советское гражданство, работал переводчиком в советском представительстве ООН, до конца жизни оставался за границей, в Женеве. Четвёртый, последний при жизни, сборник «Второе дыхание» вышел в 1950 году.
ОКА
Вечерний воздух над излучиной Оки, Над скошенным, чуть порыжевшим лугом! Поверхность золотистая реки Распахана лучом, как острым плугом.
За бороздою режет борозда Отполированную светом реку, И плещется прохладная вода Мильонами сияющих молекул.
А там, где над обрывом, вдалеке, Сосновый бор горит иконостасом, И свечи отражаются в реке, И горизонт закатом опоясан... –
Тому на языке названья нет! Кто может, не сгорев, коснуться света, Который, может быть, даёт ответ На то, чему не может быть ответа!
1957
ЛИСТ
Этот листок, что иссох и свалился, Золотом вечным горит в песнопенье. А. Фет
Внезапно опалённый острым зноем, Сорвался с ветки заскорузлый лист. Весь мир – как чаша, полная покоем, И небосвод – неумолимо чист.
Смежить глаза от яростного блеска, Сквозь веки, в радужном дыму Следить, как возникают арабески И точно змеи уползают в тьму,
И знать, что так вот, медленно слетая, Кружась, как лист, я упаду на дно, От горя и любви изнемогая, Туда, где ясно всё и всё темно,
Туда, где всё насыщено покоем, Где я – уже не я давным-давно... Ужели мы безсмертия не стоим? Ужель его коснуться не дано?
* * *
В изложине чуть слышен голосок Бегущего ручья и пахнет сеном, И мошкары прозрачный столб высок, И скоро ночь наступит – непременно.
Уже косцы уходят по домам, Поблёскивают косы за плечами, Стекая по натруженным плечам К земле продолговатыми лучами.
Ты в скошенной волне травы найди Чертополох – пушистый и лиловый, В глаза, ещё живые, погляди, Как с другом попрощайся с ним и снова
Прислушайся к журчанию ручья. Встаёт туман, сливаясь с мраком ночи. Погасли туч пурпурные края. И стала жизнь на день один короче.
1947
* * *
Я в землю вернусь – и стану землёю, Всем, что дышит, звенит и живёт, Стану деревом, зверем, травою, Стану небом и даже луною, Той луной, что над нами плывёт.
Обернись и взгляни – неужели, Как бы жизнь ни была хороша, Ты поверить могла в самом деле, Что лишь в нашем стареющем теле, Только в нём и ночует душа?
Я безсмертен, и я безконечен! Стану степью – и встречусь с тобой, Стану морем – и смуглые плечи, Как и в прежние годы при встрече, Обниму набежавшей волной.
Стану ветром – таким же счастливым, Как и тот, что над нами теперь То замолкнет, то вновь торопливо Говорит с длиннолистою ивой... Я стану таким же. Не веришь? Проверь!
* * *
Сердце, ты было счастливым – О, до последнего вздоха. Глиняным, жёлтым обрывом Окончилась наша эпоха.
Небо казалось твердыней, Ветер рвался на причале, Над водяною пустыней Не чайки, а тучи кричали.
Встретясь с желанною мглою, Солнце горело, как рана, Солнце с огромной косою Пронзённого светом тумана.
Вдаль низкорослые волны Шли безпокойной толпою. Голос, разлукою полный, Прощался, эпоха, с тобою.
Сердце, ты было счастливым – О, до последнего вздоха. Глиняным, жёлтым обрывом Кончилась наша эпоха.