Перед войной выходит его «Повесть об отце». После оккупации Франции становится участником движения Сопротивления. В 1946 году принял советское гражданство, работал переводчиком в советском представительстве ООН, до конца жизни оставался за границей, в Женеве.
Четвёртый, последний при жизни, сборник «Второе дыхание» вышел в 1950 году.
ОКА
Вечерний воздух над излучиной Оки,
Над скошенным, чуть порыжевшим лугом!
Поверхность золотистая реки
Распахана лучом, как острым плугом.
За бороздою режет борозда
Отполированную светом реку,
И плещется прохладная вода
Мильонами сияющих молекул.
А там, где над обрывом, вдалеке,
Сосновый бор горит иконостасом,
И свечи отражаются в реке,
И горизонт закатом опоясан... –
Тому на языке названья нет!
Кто может, не сгорев, коснуться света,
Который, может быть, даёт ответ
На то, чему не может быть ответа!
1957
ЛИСТ
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопенье.
А. Фет
Внезапно опалённый острым зноем,
Сорвался с ветки заскорузлый лист.
Весь мир – как чаша, полная покоем,
И небосвод – неумолимо чист.
Смежить глаза от яростного блеска,
Сквозь веки, в радужном дыму
Следить, как возникают арабески
И точно змеи уползают в тьму,
И знать, что так вот, медленно слетая,
Кружась, как лист, я упаду на дно,
От горя и любви изнемогая,
Туда, где ясно всё и всё темно,
Туда, где всё насыщено покоем,
Где я – уже не я давным-давно...
Ужели мы безсмертия не стоим?
Ужель его коснуться не дано?
* * *
В изложине чуть слышен голосок
Бегущего ручья и пахнет сеном,
И мошкары прозрачный столб высок,
И скоро ночь наступит – непременно.
Уже косцы уходят по домам,
Поблёскивают косы за плечами,
Стекая по натруженным плечам
К земле продолговатыми лучами.
Ты в скошенной волне травы найди
Чертополох – пушистый и лиловый,
В глаза, ещё живые, погляди,
Как с другом попрощайся с ним и снова
Прислушайся к журчанию ручья.
Встаёт туман, сливаясь с мраком ночи.
Погасли туч пурпурные края.
И стала жизнь на день один короче.
1947
* * *
Я в землю вернусь –
и стану землёю,
Всем, что дышит, звенит и живёт,
Стану деревом, зверем, травою,
Стану небом и даже луною,
Той луной, что над нами плывёт.
Обернись и взгляни – неужели,
Как бы жизнь ни была хороша,
Ты поверить могла в самом деле,
Что лишь в нашем стареющем теле,
Только в нём и ночует душа?
Я безсмертен, и я безконечен!
Стану степью – и встречусь с тобой,
Стану морем – и смуглые плечи,
Как и в прежние годы при встрече,
Обниму набежавшей волной.
Стану ветром – таким же счастливым,
Как и тот, что над нами теперь
То замолкнет, то вновь торопливо
Говорит с длиннолистою ивой...
Я стану таким же.
Не веришь? Проверь!
* * *
Сердце, ты было счастливым –
О, до последнего вздоха.
Глиняным, жёлтым обрывом
Окончилась наша эпоха.
Небо казалось твердыней,
Ветер рвался на причале,
Над водяною пустыней
Не чайки, а тучи кричали.
Встретясь с желанною мглою,
Солнце горело, как рана,
Солнце с огромной косою
Пронзённого светом тумана.
Вдаль низкорослые волны
Шли безпокойной толпою.
Голос, разлукою полный,
Прощался, эпоха, с тобою.
Сердце, ты было счастливым –
О, до последнего вздоха.
Глиняным, жёлтым обрывом
Кончилась наша эпоха.
1937