Тринадцатый ребёнок в крестьянской семье Акульшиных (д. Виловатое, Поволжье). Мать была известной в округе песенницей, что передалось и сыну, который к тому же лет с пятнадцати и сам начал сочинять песни, частушки, стихи. В 20-е годы Родион Михайлович Акульшин, участник литературной группы «Перевал», стал известен в Москве как певец народных песен и виртуоз-частушечник. К 1941 году он уже автор восьми книг стихов; известность принёс сборник «О чём шептала деревня» (1925 г.).
В первые же месяцы войны попал в плен и после 1945 года остался в Германии, а в 1949-м перебрался в США (штат Калифорния), переменив фамилию, дабы избежать репатриации в СССР*.
В эмиграции им издано семнадцать книг стихов и прозы. В последние годы тяжело болел: паралич. Умер в городке Ашфорд (штат Коннектикут).
___________________
* В 1951 г. Р. Берёзов известил власти США о настоящей фамилии, был приговорён к депортации, но позже получил разрешение остаться. — Ред.
ЗАБЫТО
Когда трещали пулеметы,
С землёй прощались мы навек.
В мгновение от нашей роты
Осталось восемь человек.
И думалось: как жизнь прекрасна —
Закатом, звёздами, луной,
Былинкой, лютиком атласным
И чёрствой корочкой ржаной.
Как жить хотелось! Что известность,
Богатство, женщины, почёт?
Пусть даст мне Бог глухую местность,
Где сквозь лесок река течёт.
Зачем для счастья гонор светский?
За каждый вздох Творцу хвала.
Неприхотливым быть по-детски,
Куда б судьба ни привела.
Так я, когда война гудела,
Просил, молился, трепеща,
И сердце вырваться хотело
Из-под военного плаща.
Бог дал мне жизнь. Но вот сегодня,
Душой оглядываясь вдаль,
Я вдруг увидел: дар Господний
Закутан в нудную печаль.
Забыв обет, судьбу ругаю,
На жизнь безценную ворчу
И редко, редко возжигаю
Покорной радости свечу.
А если так, пусть душу снова
Охватит жгучая струя,
Чтоб все немудрые оковы
Стряхнула радость бытия.
1950
* * *
Чужие страны, люди, города,
Но в полночь надо мною, как родные —
Стожары, Орион, Полярная Звезда,
Медведицы — орехи золотые.
В далёком детстве, летнею порой,
Я спал в телеге, на душистом сене,
А надо мной — весёлый звёздный рой,
И Млечный Путь в белесо-мутной пене.
Казалось, будто звёзды говорят,
Что сделать, чтобы людям лучше стало...
Лишь утренняя, ранняя заря
Небесную беседу прекращала.
В войну, когда нас посылали в бой,
Веления Творца позабывая,
Как и всегда над нашей головой —
То звёзды, то лазурь небес без края...
Где б ни был я, с какими бы людьми
Судьба меня в скитаньях ни сводила,
Я слышу глас неведомый: «Вонми,
Тебя ведёт Божественная сила!»
1949
* * *
Хотелось бы пропеть, поведать
Друзьям о взлётах и паденьях.
Вся жизнь — и в радостях, и в бедах —
Не явь, а только сновиденье.
И потому душа спокойна:
Ведь это сон, а жизнь начнётся,
Когда в звучанье мира стройном
Смерть матерински улыбнётся.
Душа моя, от зла не падай,
Крепись, как женщина при родах.
Всё, что от Бога, так и надо:
Красавец не славней урода.
Вчера в лучах роса сверкала,
Сегодня слёзный дождь струится…
Мне нужно в жизни очень мало,
Я был и буду только птицей.
1950
В первые же месяцы войны попал в плен и после 1945 года остался в Германии, а в 1949-м перебрался в США (штат Калифорния), переменив фамилию, дабы избежать репатриации в СССР*.
В эмиграции им издано семнадцать книг стихов и прозы. В последние годы тяжело болел: паралич. Умер в городке Ашфорд (штат Коннектикут).
___________________
* В 1951 г. Р. Берёзов известил власти США о настоящей фамилии, был приговорён к депортации, но позже получил разрешение остаться. — Ред.
ЗАБЫТО
Когда трещали пулеметы,
С землёй прощались мы навек.
В мгновение от нашей роты
Осталось восемь человек.
И думалось: как жизнь прекрасна —
Закатом, звёздами, луной,
Былинкой, лютиком атласным
И чёрствой корочкой ржаной.
Как жить хотелось! Что известность,
Богатство, женщины, почёт?
Пусть даст мне Бог глухую местность,
Где сквозь лесок река течёт.
Зачем для счастья гонор светский?
За каждый вздох Творцу хвала.
Неприхотливым быть по-детски,
Куда б судьба ни привела.
Так я, когда война гудела,
Просил, молился, трепеща,
И сердце вырваться хотело
Из-под военного плаща.
Бог дал мне жизнь. Но вот сегодня,
Душой оглядываясь вдаль,
Я вдруг увидел: дар Господний
Закутан в нудную печаль.
Забыв обет, судьбу ругаю,
На жизнь безценную ворчу
И редко, редко возжигаю
Покорной радости свечу.
А если так, пусть душу снова
Охватит жгучая струя,
Чтоб все немудрые оковы
Стряхнула радость бытия.
1950
* * *
Чужие страны, люди, города,
Но в полночь надо мною, как родные —
Стожары, Орион, Полярная Звезда,
Медведицы — орехи золотые.
В далёком детстве, летнею порой,
Я спал в телеге, на душистом сене,
А надо мной — весёлый звёздный рой,
И Млечный Путь в белесо-мутной пене.
Казалось, будто звёзды говорят,
Что сделать, чтобы людям лучше стало...
Лишь утренняя, ранняя заря
Небесную беседу прекращала.
В войну, когда нас посылали в бой,
Веления Творца позабывая,
Как и всегда над нашей головой —
То звёзды, то лазурь небес без края...
Где б ни был я, с какими бы людьми
Судьба меня в скитаньях ни сводила,
Я слышу глас неведомый: «Вонми,
Тебя ведёт Божественная сила!»
1949
* * *
Хотелось бы пропеть, поведать
Друзьям о взлётах и паденьях.
Вся жизнь — и в радостях, и в бедах —
Не явь, а только сновиденье.
И потому душа спокойна:
Ведь это сон, а жизнь начнётся,
Когда в звучанье мира стройном
Смерть матерински улыбнётся.
Душа моя, от зла не падай,
Крепись, как женщина при родах.
Всё, что от Бога, так и надо:
Красавец не славней урода.
Вчера в лучах роса сверкала,
Сегодня слёзный дождь струится…
Мне нужно в жизни очень мало,
Я был и буду только птицей.
1950