27 марта 2023 года — 110 лет со дня рождения Александра Яковлевича ЯШИНА (27 марта 1913 — 11 июля 1968)
Из вологодских крестьян деревни Блудново. Отец погиб на германском фронте в 1914 году. После трёх классов сельской школы сбежал из дома, попал в Никольский детдом. Впоследствии окончил педагогический техникум, работал учителем; начал печататься. Участвовал в организации колхозов. Первый сборник «Песни Северу» выпустил в 1934 году. В 1941-м окончил Литинститут; войну прошёл военкором флотских изданий (Балтфлот, Волжская флотилия, Черноморский флот). В дальнейшем — известный советский писатель, лауреат Сталинской премии 2-й степени (за книгу «Алёна Фомина»), автор нашумевшей «Вологодской свадьбы», человек, помогший многим молодым литераторам: В. Белову, Н. Рубцову, В. Коротаеву, С. Чухину и др. Умер Александр Яковлевич Яшин (Попов) в Москве, после тяжёлой болезни. Книги его продолжают выходить (в 1985–1986 гг. — трёхтомное Собрание сочинений); на Бобришном угоре — дом-музей; 11 июля в Вологде проводится День поэзии в память об А. Яшине.
* * *
Дым, дым окрест, Дым — не продохнуть, И глаза ест, И спирает грудь.
Будто сумерки в дому, Сажа на стене. Весь свет в дыму, Вся земля в огне.
Но и здесь, на войне, С горной высоты Ярче всех огней Мне сияешь ты.
Дым, дым окрест, Но в душе свет: Нет таких мест, Где тебя нет.
1943
* * *
Тянется тропинка Прямиком на диво — И низиной топкой И сосновой гривой.
А потом с обрыва Ринется с откоса — Хорошо, что криво! Хорошо, что косо!
1958
БОБРИШНЫЙ УГОР
(Из дневников 1958–1968 гг.)
1958
11 июня. Конечно, в Блуднове — не лучшие места. Теперь вижу, а не признаюсь никогда. И всё тянет не куда-нибудь — в Блудново.
26 сентября. Когда и с чего началось, пожалуй, теперь и не вспомнить (не припомнить). Скажу лишь одно: нелегко мне и голодно в детстве жилось. Не сытно в деревне. Был одинок, нелюдим, затравлен. Никем никогда не любим. Смотрел из угла. И, может быть, поэтому «являться муза стала мне». Спасеньем была.
16 ноября. Отчим порезы посыпáл землей с полосы — и всё заживало. Никаких столбняков. Какая же святая у нас земля.
25 ноября. Хорошо у нас (у вас). Но если бы река ещё. Без реки красота — не та. Потому-то Юг-река ни одной деревни не обошла. Извилины, излучины. Весь район осветила, исколесила, украсила, всех осчастливила — никого не обошла.
1959
9 марта. Что-то слишком долго живу. Даже странно... А расчёт был на 40 лет.
1960
23 января. Хорошо, когда не спится не от хвори, не от горя, а от счастья.
9 июля. Б е л о з ё р ь е. Вот где надо было родиться! В таких местах не может быть плохих людей. Здесь Россия сказочная.
1962
16 февраля. С утра оттепель. До 12 часов работал. У Анны — именины. В деревне выдают деньги за год по 39 копеек на трудодень. Анна получила 85 рублей, из них 9.50 отдала: за страхование 7.50 и 2 р. — самообложение.
22 мая. Николин день, праздника нет, но девки приоделись. Цветут черёмухи. Запах всюду одуряющий. А пришёл к колхозной свиноферме и едва выдержал: вонь страшная.
27 мая. Обговорили всё касательно строительства избы на Бобришном угоре: лесу нужно около 80–100 брёвен, 64 — на сруб, остальное — тёс на пол, потолок, крыльцо. Деньги на колхозный счёт — 400 рублей. Дополнительные расходы: шифер, косяки и рамы, фурнитура, белила, гвоздей. Надо достать смолы. Размеры избы — бревна 6-метровые. Анфас — 3 окна. По бокам по одному окну. Кажется, и в 5000 рублей не уложиться.
29 мая. Сегодня никто не вышел на работу... Гуляют. В деревне гармошка, песни, это заражает всех. Я весь день ловил рыбу.
7 июня. Второй день — заморозок.
13 июня. Представилось также, что изба эта на высоком берегу реки мне совершенно необходима: каждое лето я буду сидеть в ней и писать так, как никогда и нигде мне ещё не писалось... Давно уже задуман и выношен мною большой роман, — где же его и писать, как не на Бобришном угоре, знакомом и родном мне с детства.
19 июня. — Дайте нам думать самим! — говорят в колхозах. — А что будете делать? — Будем сеять то, что растёт.
12 августа. Зло тмить не надо. Не люби, да взглядывай! Не говорят купить, говорят — достать! Осенью полы в деревенских избах перепачканы раздавленной черникой.
23 августа. Плотник, умирая, сказал: «Всем прощаю, только еловому сучку ничего не прощу» (еловый сучок самый крепкий). Кабы не клин да не мох, плотник бы с голоду подох. Вставил косяки и сам похвалил, сказал: — Как киёта! (киот).
8 сентября. Ласточка свила гнездо в кабине трактора. Тетерев зашёл в шалаш.
1963
6 февраля. Перешёл на уколы от астмы. И сердце сдаёт. Нет, не сильный я человек.
4 марта. В солнечный морозный день от деревьев легла тень поперёк белоснежной тропинки, словно палисадник на неё обвалился, и тропинка стала мостиком. Простые слова: «Отдохни, пожалуйста!», «Давай посоветуемся!», «Надень варежки» — вдруг становятся лаской.
7 июля. Решил списать трудовую книжку Поникаровой Анны Григорьевны — она одна из лучших тружениц: «Колхозно-учётная форма № 58». МАЙ: Разгрёб навоза 8 т 0,72 Разгрёб навоза 9 т 0,81 Рассев удобрения 1,5 га 0,47 Разгрёб навоза 9,5 т 0,86 Ручной сев, 2 га, разгреб навоза 4 т 0,86 Подкормка озимых 2,7 га 0,66 Затаривание зерна 6 т (нагребали в мешок) 0,78 Затаривание зерна 2,5 т 0,32 Ручной сев смеси 2,5 га (овес с горохом) 0,62 Затаривание картофеля 2 т и резка 3 ц 0,40 Посадка картофеля 14 соток 0,45
---------------- 7 р. 33 к. * _______________________________ * Примерно десятая часть минимального месячного оклада работавших на государственных предприятиях. — Ред.
16 июля. Выживают самые безропотные. Все другие — города берут, в города бегут.
1964
26 февраля. Есть простота и подлость, продажность, неподкупность и коррупция, растление, перерожденье. Есть мир и антимир... Как хорошо в лесу.
1965
8 мая. Переделкино. «Б о б р и ш н ы й у г о р». Когда вставили косяки в проёмы окон, показалось, будто картины по избе развесили. Семь окон — семь картин. И все разные. Можно сказать, все направления в живописи были представлены. В этой раме, конечно, реализм чистой воды, Левитан. Изгиб реки, берега, заросшие ивняком, тонкие рябинки чуть поодаль от сверкающей на солнце воды, небо близкое и тёплое. Хочется взять удочку и спуститься к заводи, попытать счастья. Левее Шишкин. Сосны в глубине леса, за изгородью, могучие вершины, освещённые сверху и с боков. Там где-то рябчики летают. Медведей вообразить трудно, места здесь не такие глухие... В следующем окне что-то есть от импрессионизма Ван Гога. Густые мазки зелени и синевы, листьев и неба, земли и воздуха. И всё это переливается, подрагивает, течёт... Хорошо! А в этой раме, если хотите, настоящий абстракционизм, только не мёртвый, не безталанный, не плод кабинетных измышлений и конструирования, а тоже рождённый природой, вызванный к жизни самой жизнью и нашим пытливым воображением.
1966
9 апреля. Слова матери: «Лес в тумане, это снег горит», «Да ведь штё!», «Поляши уркают по утрам». Показалась озимь из-под снега. Выжила... Думал, капельки на кустах, а это верба распушилась. Текут, текут весенние потоки через перекладинку, через колодины, по мостику, всё размывая. Всё размоют... Утро наступает. Рябчики свистят. Тетёрки квохчут. А я говорил, что жизнь надоела.
22 апреля. Схороните меня на Бобришном угоре. Дом построен, а сил для жизни уже не осталось. Солнце заходит и всходит. Жду утра, жду весны, над рекой, над миром, водополья, раздолья. Хорошо на земле сырой...
29 апреля. В 2 ч. ночи Анна поставила самовар и снова легла. Вот человек, который не знает, что такое лень. — Ты хоть ленилась когда-нибудь? — Как это? Ведь ежели немочи нет, так поштё лениться?!.. — А что это у вас с Сашей-то * случилось? Как это он?.. — И то сказать, где толком об этом узнаешь. Наверно, много о жизни стал думать, вот и дошёл до эдакого. Ему надо бы жить да жить себе, а он стал думать о жизни, вот тебе и всё тут. Сердце-то и не выдержало. У меня потекли слезы. Тогда Анна добавила: — А ты уж сам-то не расстраивай себя. Забывать надо, а то как... — Разве ты о своих не ревела? — Как не ревела! Ревела и я, пока хоронила. У меня всё маленькие умирали. Месяца два живут, а то и до года бывало. Свекровка всё говорила: не реви, маленькие умирают, значит, хорошо после жить будешь, легко. Эти-то двое, которые выжили — Васютка и Нинка — у меня были, как ищейки, худющие. А те, которые умирали, все белые да мягкие, как на опаре подымались. А всё умирали. Видно, земля-то вырастит поскорее и берёт себе. Ревела и я, конечно, пока хоронила. Шибко Кольку жалела, последнего. Его без Илюшки родила, он меня с брюхом оставил. Думала, хоть с малым ребёнком останусь, так налог платить не буду. Пришлось налог платить. _____________________________ * Один из умерших сыновей А. Поникаровой. — Ред.
30 апреля. Подходим к Скочкову. Думал, мать любуется березняком, а она — о дровах: «Дров-то сколько растёт, и всё берёзовые»... Ребятишки собирают сосновые шишки. Килограмм — 6 копеек. Рубят сосны, губят лес. Шесть копеек сосна.
6 мая. Сегодня Егорьев день, «скотский праздник», будут первый раз выпускать коров на пастбище. — Травы ещё нет? — Пусть хоть побегают. — Празднуете Егорьев день, а коровы-то колхозные. — Колхозные, а Егория признают. Коровы, чего с них...
8 мая. Белки бегают у моего дома, и заяц был около моего дома, значит, и медведь придёт, потому что дом стоит в лесу.
21 мая. Реки в Вологодской области: Кипшеньга, Кокшеньга, Куданга, Андонга.
28 мая. Троицкая суббота. За льнозаводом, где совсем недавно разобрали, уничтожили церковь, многотерпеливый русский народ поминает своих родственников. В основном женщины... Женщины молились груде земли и камней на месте, где раньше был алтарь. Вместо икон ставили пучки берёзовых ветвей и корзинки с едой для поминовения усопших. Кутью несли в стеклянных баночках — пятисотках. Русский народ держится своих обычаев, своей старины — никакие бульдозеры не могут срыть память о красоте и нравственной порядочности, святости.
1967
10 января. Старичок, старушка, торговавшие на вологодском рынке игрушечными крохотными лапотками и мокроступами. Как их гоняли милиционеры, как отъявленных тунеядцев, пока они не перестали плести свои дивные сказочные лапотки. Это была идейная травля. Зачем их преследовали, за что уничтожили, ради каких великих идей?
9 сентября. Съездили на Бобришный угор. Обкрадено всё. Порваны портреты Льва Толстого. Нет инструментов, удочек, даже лопаты... Испугался обстановки дома, условий жизни... И стал бояться деревенских условий жизни — духоты, отсутствия воды, света, прочих разных удобств. А главное — кто-то со мной должен жить душа в душу.
20 сентября. Бобришный угор. Ночь была трудной. Топил печь долго, а всё мёрз. И жутко было. Я совершенно один в этом мире, в этом лесу, у меня никого нет на свете близкого, кому бы я мог полностью довериться. Просыпался, опять топил печь и боялся выходить в темноту, на улицу.
26 сентября. Сыро. С утра моросит. Я совсем заболел и не могу понять, что со мной. Умереть бы! Мать говорит, что гроба раньше сами себе делали заранее. Один так сделал гроб и лет десять ещё жил, а в гробу хранили горох. Мать ушла. Часы у меня стояли. Весь день лежу: странная слабость в сильнейшей степени, не с сердцем ли что?
1968
16 апреля. Жалкую всё-таки жизнь я прожил. А ведь мог... Мог!.. Вот что значит отсутствие дисциплины... Прошу отвезти меня или мою урну на Бобришный угор. Только на Бобришный угор. Место под берёзой давно выбрано... Александр Яшин Больше никаких просьб у меня нет.
--------------------
* * *
Мне с отчимом невесело жилось, Всё ж он меня растил — И оттого Порой жалею, что не довелось Хоть чем-нибудь порадовать его.
Когда он слёг и тихо умирал, — Рассказывает мать, — День ото дня Всё чаще вспоминал меня и ждал: «Вот Шурку бы... Уж он бы спас меня!»
Бездомной бабушке в селе родном Я говорил: мол, так её люблю, Что подрасту и сам срублю ей дом, Дров наготовлю, Хлеба воз куплю.
Мечтал о многом, Много обещал... В блокаде ленинградской старика От смерти б спас, Да на день опоздал, И дня того не возвратят века.
Теперь прошёл я тысячи дорог — Купить бы хлеба, дом срубить бы мог... Нет отчима, и бабка умерла...