Родился в Омске. Отец (работавший в финансовой сфере) — из семьи тульских крестьян; погиб в ополчении в начале войны. Мать (юрист) — из крестьян Тамбовской губернии. После школы серебряный медалист О. Дмитриев окончил факультет журналистики МГУ, стал участником литературной студии Н. Старшинова. В 1961 году вышла по-своему знаменитая поэтическая книга «Общежитие», в которой «соседствовали» В. Костров, Д. Сухарев, В. Павлинов и О. Дмитриев. Журналистом объездил весь Союз, занимался переводами, выпустил несколько десятков сборников стихов. Кавалер ордена «Знак Почёта». Умер Олег Михайлович Дмитриев в Москве.
ДЕВЧОНКИ 50-х
Не своими меряя масштабами Все вокруг, приняв чужие роли, Мы девчонок называли «бабами», А они учились в женской школе. Ах, шпана четырнадцатилетняя! Мы слонялись по Москве гурьбою, И почти у каждого заметнее Стал пушок над верхнею губою. Мы гуляли под руку с девчатами, Но не помню, чтоб в вечернем гуле Лихо в стену старика впечатали Иль плечом старуху оттолкнули... Мы себе казались шибко взрослыми, И глаза сверкали нагловато – Но худыми были, малорослыми В большинстве на улицах ребята. И девчонки с лицами прозрачными На свиданья наши в старом стиле, Косами длиннющими играючи, По трое, по четверо ходили. И тогда мы становились чинными, Под руку их брали полусвято, Ибо настоящими мужчинами Можно стать без курева и мата. А в глаза и посмотреть-то боязно Тем, кого заглазно звали «бабы», – Были героини нашей повести И скромны, и дерзки, и лукавы. Пролетели годы вереницею, Все уже мы сходим с перевала... Где вы, «бабы»! Может быть, откликнутся Девочки с Никитского бульвара!
* * *
Пришёл домой, а дом — не отчий. Отец здесь не был никогда. Над ним сейчас, наверно, зодчий Возвёл иные города. А может, лес над ним чудесный Или берёзка на меже. Он спит в могиле неизвестной На подмосковном рубеже...
Как жизнь на грозных перекатах Людское рушила родство! Взгляни назад — в родных пенатах Уж не осталось никого: Ни в городишке под Тамбовом, Ни в деревушке за Торжком... Живу во времени суровом, Иду домой — не в отчий дом.
Жизнь дедов — чёткая граница, За нею — белое пятно. Над прахом пращура склониться От века мне не суждено. Зачем я вглядываюсь ночью В те недоступные года? Пришёл домой, а дом — не отчий. Отец здесь не был никогда...
1973
МОСКОВСКОМУ ДЕТСТВУ
В старой Москве ‒ да не канет в забвение слово! Вновь в Кадашах вспоминаю я Саньку Боброва, А на Полянке, конечно же, вспомню Андрея ‒ Где засветился собор, тёмным пламенем рея.
Подле Смоленской всегда вспоминаю Булата. Вовку Павлинова ‒ в самом начале Арбата. И Евтушенко совсем уже давние строки Лезут мне в голову, если приду к Самотёке.
Ну а в Грохольском я вспомню Старши́нова Колю, А Соколова ‒ где арка ведёт к «Метрополю». К улице Чехова выведет воля наитья ‒ В первом квартале мне вспомнится Сухарев Митя.
Нашу Москву узнавали мы в детстве с изнанки ‒ Межиров вспомнится посередине Солянки. Снова Серёжа Дрофенко, красивый и юный, Вспомнится, коль попаду я на площадь Коммуны.
Улица, площадь, бульвар, переулок укромный ‒ Малые родины наши в столице огромной! Каждая трепетно любящим сыном воспета... Там, где встречаются два современных проспекта,
Раньше сходились Воздвиженка и Моховая ‒ Может быть, здесь чья-то добрая память живая К строчкам моим или просто ко мне обратится: Здесь моя родина. Ты это знаешь, столица.