Родился в Москве, в рабочей семье.
Окончив Специальную артиллерийскую школу, поступил в Артиллерийское училище в Ленинграде. В 1941 году лейтенантом-выпускником ушёл на фронт. Тяжёлое ранение, госпиталь. После излечения – Севастополь; в боях за город снова тяжёлое ранение и – плен. Вплоть до 1945 года находился в лагере для военнопленных под Нюрнбергом. Работал на заводе, входил в подпольную группу «организованного саботажа». Когда, при подходе союзнических войск к городу, заводское начальство начало избавляться от своих рабочих-военнопленных, по дороге к месту казни сумел бежать и добраться до своих.
Бывшему пленному военная карьера была закрыта. Поступает в Литинститут (стихи писал с юношеских лет); учился вместе с Ю. Друниной, Е. Винокуровым, Н. Старшиновым, В. Солоухиным. Дружил с Ю. Бондаревым и другими известными прозаиками. Однако собственная литераторская жизнь складывалась непросто: для устройства на работу мешали анкетные данные о пребывании в плену, а «проталкивать» свои стихи в печать не умел.
Устроившись с помощью друзей на радио, в литературную редакцию иновещания, Николай Вацлавович Войткевич проработал там всю жизнь, не переставая писать стихи. Печатался от случая к случаю в журналах и альманахах, готовил к изданию сборник…*
_______________________________________________________________
* Сведения для биографии Н. Войткевича предоставлены его дочерью, Т. Н. Войткевич. Примите нашу благодарность.
* * *
Три дня мы бились за село,
Три ночи зарево цвело.
И, словно стебли тех цветов,
Там трубы чёрные домов.
О, груз возмездья и вины –
Неодолимо жгучий груз.
Ведёт на Запад путь войны…
Под сапогами – снега хруст.
* * *
Как же это? Дочь – и та
Не поймёт в небрежности:
В старом сердце – до черта
И любви, и нежности.
И в оправе из тоски,
Горя перекатного
Каждый камешек в горсти –
Тысячекаратный.
Благодарный их огонь
И на расстоянии –
Только протяни ладонь –
Озарит сиянием.
Я опять к стеклу приник:
Осень, галок сборище…
Протяни ладонь, прими
Все мои сокровища…
* * *
Как будто вздох освобожденья,
Сползает с крыши влажный снег.
Как будто заново рожденье –
Ручья неугомонный смех.
И хвоей дышит тишина.
И человек, глаза не пряча,
Плечом – в косяк, стоит и плачет
У растворённого окна.
Окончив Специальную артиллерийскую школу, поступил в Артиллерийское училище в Ленинграде. В 1941 году лейтенантом-выпускником ушёл на фронт. Тяжёлое ранение, госпиталь. После излечения – Севастополь; в боях за город снова тяжёлое ранение и – плен. Вплоть до 1945 года находился в лагере для военнопленных под Нюрнбергом. Работал на заводе, входил в подпольную группу «организованного саботажа». Когда, при подходе союзнических войск к городу, заводское начальство начало избавляться от своих рабочих-военнопленных, по дороге к месту казни сумел бежать и добраться до своих.
Бывшему пленному военная карьера была закрыта. Поступает в Литинститут (стихи писал с юношеских лет); учился вместе с Ю. Друниной, Е. Винокуровым, Н. Старшиновым, В. Солоухиным. Дружил с Ю. Бондаревым и другими известными прозаиками. Однако собственная литераторская жизнь складывалась непросто: для устройства на работу мешали анкетные данные о пребывании в плену, а «проталкивать» свои стихи в печать не умел.
Устроившись с помощью друзей на радио, в литературную редакцию иновещания, Николай Вацлавович Войткевич проработал там всю жизнь, не переставая писать стихи. Печатался от случая к случаю в журналах и альманахах, готовил к изданию сборник…*
_______________________________________________________________
* Сведения для биографии Н. Войткевича предоставлены его дочерью, Т. Н. Войткевич. Примите нашу благодарность.
* * *
Три дня мы бились за село,
Три ночи зарево цвело.
И, словно стебли тех цветов,
Там трубы чёрные домов.
О, груз возмездья и вины –
Неодолимо жгучий груз.
Ведёт на Запад путь войны…
Под сапогами – снега хруст.
* * *
Как же это? Дочь – и та
Не поймёт в небрежности:
В старом сердце – до черта
И любви, и нежности.
И в оправе из тоски,
Горя перекатного
Каждый камешек в горсти –
Тысячекаратный.
Благодарный их огонь
И на расстоянии –
Только протяни ладонь –
Озарит сиянием.
Я опять к стеклу приник:
Осень, галок сборище…
Протяни ладонь, прими
Все мои сокровища…
* * *
Как будто вздох освобожденья,
Сползает с крыши влажный снег.
Как будто заново рожденье –
Ручья неугомонный смех.
И хвоей дышит тишина.
И человек, глаза не пряча,
Плечом – в косяк, стоит и плачет
У растворённого окна.