Родился в деревне Коншино (Вологодская губерния) в крестьянской многодетной семье (пять сестёр и два брата); окончил в Вологде гимназию и медицинское училище. Печататься начал примерно с 1912 года. Летом 1914-го был мобилизован, проходил службу в Николаевском военном госпитале; в 1916-м знакомится с С. Есениным, Н. Клюевым, П. Карповым. В 1918 году добровольно вступает в Красную Армию. С 1922 года жил в Москве, издал несколько сборников, последний из которых — «Былинное поле» (1924 г.). Осенью 1924 года арестован «за принадлежность к “Ордену русских фашистов”»...* Основанием для расстрельного приговора стала работа Алексея Алексеевича Ганина «Мир и свободный труд — народам». Реабилитирован в 1966 году. Первое посмертное издание «Стихотворения. Поэмы. Роман» вышло в 1991 году (Архангельск). __________________________ * Название дано в ОГПУ. Вот состав «Ордена»: братья Пётр и Николай Чекрыгины, литераторы, из мещан, 23-х и 22-х лет; Виктор Дворяшкин, сын сельского священника; Владимир Галанов, литератор, сын чиновника из г. Петракова; Григорий Никитин, крестьянин Пензенской губернии, литератор; Александр Кудрявцев, крестьянин Костромской губернии; Александр Потеряхин, крестьянин Нижегородской губернии, литератор; Кротков Михаил, бывший дворянин, юрист; Сергей Головин, профессор, 58 лет; Борис Глубоковский, 30 лет, журналист; Иван Колобов, тульский мещанин; Тимофей Сахно, крестьянин Черниговской губернии; Евгений Заугольников, 22-х лет, крестьянин из местечка Барановичи; Алексей Ганин, 32-х лет, крестьянин, поэт (глава этих «русских фашистов»).
ПРЕДУТРИЕ
С полей уходит ночь. А день ещё в далёком. Задумалась пора. Минуты не спешат… Заря чуть брезжит в муть. Ярка звезда востока… Кого в белёсой мгле погосты сторожат?
С небес из чьих-то глаз роса, пахучей мёда, струится в синь травы, чтоб грезил мотылёк. Цветы ведут молву про красный час Восхода, целуется во ржи с колосьем василёк.
По скатам и холмам горбатые деревни, впивая тишину, уходят в глубь веков. Разросся тёмный лес, стоит, как витязь древний, — в бровях седые мхи и клочья облаков.
Раскрылись под землёй заклятые ворота. Пропел из глубины предсолнечный петух, и лебедем туман поднялся от болота, чтоб в красное гнездо снести белёсый пух.
И будто жизни нет — но песня жизни всюду. Распался круг времён, и сны времён сбылись. Рождается рассвет, и близко, близко чудо — когда падёт звезда и Солнцем станет лист.
* * *
Гонимый совестью незримой За чью-то скорбь и тайный грех, К тебе пришел я, край родимый, Чтоб полюбить, прощая всех.
В твоих полях, в твоём покое, В шелковых мхах твоих ланит От Зла и каменного воя Я думал сердце схоронить.
Я думал бред души неверной Стряхнуть в безвременной поре И за лесной твоей вечерней Молиться радостной Заре.
Украдкой выгоревать стоны Под синью звёздного шатра И расплеснуться красным звоном В твои певучие ветра.
Но кто-то дико заглумился Над сном и сказкой вековой, И новым перстнем обручился Я с той же скорбью полевой.
Опять над Русью тяготеет Усобиц княжичий недуг, Опять татарской былью веет От расписных, узорных дуг.
И мнится: где-то за горами, В глуби степей, как и тогда, Под золочёными шатрами Пирует ханская орда.
Опять по Волге, буйно-красен, Обнявшись с пленною княжной, В узорных челнах Стенька Разин Гуляет с вольной голытьбой.
И широко по скатам пашен, Разнёсшись в кличе боевом, И днём и ночью грозно пляшут Огонь и Смерть в краю родном.
А по лесам, где пряхи Ночи Сплетали звёздной пряжей сны, Сверкают пламенные очи И бич глухого Сатаны.
Умолкли песни голубые, И с травяной твоей спины Сорвали ризы парчевые Твои неверные сыны.
И ты исстёганные руки Возносишь к правде неземной, И злей смеётся крестной муке И добрый друг, и недруг злой.
Неотвратимо роковое В тебе гнетёт твоих сынов, Но чует сердце огневое: Ты станешь сказкой для веков.
1917–1918
* * *
Кто-то тихо пропел за полями, Промелькнул у реки в камышах, И, как прежде, взмахнула крылами, Зоревыми крылами душа.
Кто рабу на певучей вершине Повелел, как огню, вострубить В ухо вербы и вечности синей Безымянную песню судьбы?
Вон на рожь и на серые камни, В крыльях ветру, на дрему воды Опрокинулось Солнце руками Целовать золотые следы.
И опять от Заката к Востоку, Оглашая Восток и Закат, И лучи, и ручьи, и потоки По холмам и оврагам журчат.
Как в венчальных одеждах невеста, Раскидалась цветами земля, И, встревоженный радостной вестью, Я ушёл в голубые поля.
И на зов мой веселье вернулось Из-за рек, из-за тёмных лесов. И на солнце любовь улыбнулась, И на сердце распелась любовь.
Не Тебя ль по лазурному перстню, По горящим губам узнаю? Ах, прими, обойми мою песню И воскресшую душу мою.
Пусть не вечно веселье земное. Обманулся, кто радостью пьян. И растает в полуденном зное Всё, как сон, как вечерний туман.
Знаю, ждёт седовласое Время. И опять над верхушками гор Пронесётся губящее стремя И взмахнётся ревнивый топор.
Будет пусть. Перед рощей кудрявой Над безлетьем мелькающих лет, Осенённый безсмертьем и славой, Я целую Твой ласковый след.
Переливами песенной бури Откликаясь на песни морей, Звёздной рожью по звонкой лазури За Тобою уйду на заре.