Из дворян (отец – офицер русской армии). Выпускник Алексеевского лицея.
Служил в Красной Армии (1919–1921).
Отправлен на Соловки в 1925-м. Три года. Потом ссылка – Кемь, Урал. После освобождения окончил Московский инженерный институт (1940).
В 1941 году – новый арест. Умер в заключении.
Впервые его стихи опубликовал В. Б. Муравьёв в антологии «Средь других имён» (М., 1990).
* * *
Тяжело сдавили своды,
Тяжело гнетёт тюрьма,
Мутным призраком свободы
За решёткой дразнит тьма.
Спит тюрьма и трудно дышит,
Каждый вздох – тоска и стон,
Только мёртвый камень слышит,
Ничего не скажет он.
Но когда последней дрожью
Содрогнётся шар земной,
Вопль камней к престолу Божью
Пронесётся в тьме ночной.
И когда последний пламень
Опалит и свет, и тьму,
Всё расскажет мёртвый камень,
Камень, сложенный в тюрьму.
Спит тюрьма и тяжко дышит,
Каждый вздох – тоска и стон,
Неподкупный камень слышит –
Богу всё расскажет он.
1925, Великий Четверг
* * *
Уйду в поля под колокольный
Прозрачный, редкий перезвон.
И мир, широкий и привольный,
Откроется со всех сторон.
Забуду книги, всё, что было,
Как будто я родился здесь,
Как будто всё родно и мило,
Как будто здесь родная весь.
Высоко сяду у обрыва,
Не буду думать – лишь смотреть,
Как речка режет прихотливо
Полей остриженную клеть.
А на дороге с интересом
Услышу толк про урожай
И позабуду, что за лесом
Есть и другой, родной мне край.
Сентябрь 1929,
д. Юрьино
* * *
Приди. Тебя зовёт тоскующее тело.
Я о душе молчу, души уж больше нет.
Она гостит сейчас у тихого предела,
Где царствует прозрачный синий свет.
И с телом я один. Молчу и изнываю –
Пусть будут говорить объятья дерзких рук.
В слезах – в них просьбы нет. Теперь я это знаю,
И лжёт обманчивый и лицемерный звук.
Вся правда только в том, чтоб с тёплым телом тело,
С горячей грудью грудь сплелись в один комок,
Пока не встанет вновь у светлого предела
Нежданным пламенем спасительный восток.
22 августа 1929
СЫНУ, КОТОРЫЙ БУДЕТ
Я тебя не вижу и не знаю,
Мой в земле таящийся алмаз,
Но в глазах любимых я читаю
Новый блеск мужских спокойных глаз.
Это я, но только помоложе,
Это дед, но только посильней,
Это кровь моя под новой кожей,
Смуглой кожей матери твоей.
1931
Служил в Красной Армии (1919–1921).
Отправлен на Соловки в 1925-м. Три года. Потом ссылка – Кемь, Урал. После освобождения окончил Московский инженерный институт (1940).
В 1941 году – новый арест. Умер в заключении.
Впервые его стихи опубликовал В. Б. Муравьёв в антологии «Средь других имён» (М., 1990).
* * *
Тяжело сдавили своды,
Тяжело гнетёт тюрьма,
Мутным призраком свободы
За решёткой дразнит тьма.
Спит тюрьма и трудно дышит,
Каждый вздох – тоска и стон,
Только мёртвый камень слышит,
Ничего не скажет он.
Но когда последней дрожью
Содрогнётся шар земной,
Вопль камней к престолу Божью
Пронесётся в тьме ночной.
И когда последний пламень
Опалит и свет, и тьму,
Всё расскажет мёртвый камень,
Камень, сложенный в тюрьму.
Спит тюрьма и тяжко дышит,
Каждый вздох – тоска и стон,
Неподкупный камень слышит –
Богу всё расскажет он.
1925, Великий Четверг
* * *
Уйду в поля под колокольный
Прозрачный, редкий перезвон.
И мир, широкий и привольный,
Откроется со всех сторон.
Забуду книги, всё, что было,
Как будто я родился здесь,
Как будто всё родно и мило,
Как будто здесь родная весь.
Высоко сяду у обрыва,
Не буду думать – лишь смотреть,
Как речка режет прихотливо
Полей остриженную клеть.
А на дороге с интересом
Услышу толк про урожай
И позабуду, что за лесом
Есть и другой, родной мне край.
Сентябрь 1929,
д. Юрьино
* * *
Приди. Тебя зовёт тоскующее тело.
Я о душе молчу, души уж больше нет.
Она гостит сейчас у тихого предела,
Где царствует прозрачный синий свет.
И с телом я один. Молчу и изнываю –
Пусть будут говорить объятья дерзких рук.
В слезах – в них просьбы нет. Теперь я это знаю,
И лжёт обманчивый и лицемерный звук.
Вся правда только в том, чтоб с тёплым телом тело,
С горячей грудью грудь сплелись в один комок,
Пока не встанет вновь у светлого предела
Нежданным пламенем спасительный восток.
22 августа 1929
СЫНУ, КОТОРЫЙ БУДЕТ
Я тебя не вижу и не знаю,
Мой в земле таящийся алмаз,
Но в глазах любимых я читаю
Новый блеск мужских спокойных глаз.
Это я, но только помоложе,
Это дед, но только посильней,
Это кровь моя под новой кожей,
Смуглой кожей матери твоей.
1931