«Рахманином», т. е. хлебосольным, гостелюбивым, прозвали Василия, второго сына основателя рода Ивана Вечина*, примерно за 400 лет до рождения того, о ком речь.
Сергей, один из шести детей Рахманиновых, родился в имении отца — Семёнове (Старорусский уезд Новгородской губернии), детство провёл в усадьбе Онег (на Волхове). Ожидалось, что он станет военным, хотя весь род был необыкновенно музыкален**. Отец Сергея, Василий Аркадьевич, участник Кавказской войны, отставной штаб-ротмистр гусарского Гродненского полка, человек необузданно разгульный, промотавший всё огромное состояние дворян Рахманиновых, имел славу выдающегося пианиста-импровизатора.
Мать, Любовь Петровна, единственная дочь генерала П. И. Бутакова — ректора и профессора истории кадетского корпуса в Новгороде, — известная пианистка, учившаяся у самого А. Г. Рубинштейна...
Родители разошлись. Военная карьера по недостатку средств стала невозможной, и потому (!) Сергея определили в Петербургскую консерваторию (1882 г.), а потом в Московскую, к профессору Звереву.
«Лучшее во мне — от Н. С. Зверева», — говорил Рахманинов и в годы мировой славы.
Золотая медаль за оперу «Алеко», «провал» Первой симфонии в Петербурге (1897 г.) и почти три года без новых сочинений; пианист, дирижёр, композитор работает в «Русской частной опере» у С. Мамонтова, позже — дирижёр в Большом театре (1904–1906 гг.), премия им. Глинки, гастроли, наконец — 1915 г. — «Всенощное бдение»...
Из личной биографии: 1902 г. — женитьба на Н. А. Сатиной***, рождение дочерей Ирины (1903 г.) и Татьяны (1907 г.).
В 1917-м уезжает на гастроли в Скандинавию и позже поселяется в США, не принимая гражданства...
С началом войны 40-х годов регулярно перечисляет средства в советский фонд обороны.
Умер Сергей Васильевич Рахманинов в Беверли Хиллз (Калифорния).
В 2009 году в Великом Новгороде открыт памятник Сергею Рахманинову. В честь С. В. Рахманинова названы улицы в Сочи. Киеве, Алматы, Тамбове, Пензе, Великом Новгороде, Ростове-на-Дону, Моршанске, Краснодаре, Малаге (Испания); в Париже существует Рахманиновский сад. В Москве на фасаде дома №5 по Страстному бульвару, где жил и работал гениальный музыкант, установлена мемориальная доска. 18 марта 2010 г. В честь С. Рахманинова назван кратер на Меркурии.
Регулярно издаются сборники его произведений, книги с воспоминаниями и письмами.
_________________________
* Есть стойкая версия, что И. Вечин из потомков молдавских господарей династии Драгощ.
** Прадед, Александр Герасимович, создал хор и оркестр, руководил ими; дед, Аркадий Александрович, был прекрасным пианистом, сочинял и публиковал романсы, фортепианные пьесы.
*** Накануне свадьбы издаёт сборник своих романсов, среди которых «Сирень» на стихи Е. А. Бекетовой — тётки А. Блока.
ВОСПОМИНАНИЯ. ИНТЕРВЬЮ. ПИСЬМА.
У меня была своя доля огорчений, страданий и лишений. Хотя я родился в богатой семье, я скоро понял, что мне самому надо заботиться о себе и своем образовании. Материальное положение нашей семьи пошатнулось. Начались затруднения. Будучи ещё мальчиком, я сделал успехи в музыке и, когда мне было шестнадцать лет, начал сам давать уроки. Это было необходимо, чтобы заработать деньги и продолжать моё музыкальное образование. Я получал 75 копеек за час. В первый же месяц я заработал около 50 рублей. Был очень доволен этим педагогическим опытом.
Бабушка Софья Александровна (Бутакова — А. В.) почиталась в Новгороде главным знатоком церковного пения. По всем праздникам у нас в доме пели так, как на Руси только умеют, — до поздней ночи, без роздыха. Народные песни, псалмы, целые литургии. Егорка-звонарь, настоящий виртуоз церковных колоколов, брал меня к себе на звонницу, ставил в глубокую нишу зарешеченного окна — «чтобы случайно не зашибить ваше благородие» — и говорил, поглаживая колокол: «Он, ваше благородие, своего отношения требует, он живой — в нём душа человечья поёт!» И как же пела! Всего четыре ноты, складывающиеся во вновь и вновь повторяющуюся тему, четыре серебряные плачущие ноты, окружённые непрестанно меняющимся аккомпанементом. Как будто капающие слёзы... Нет, словами этого не передашь. Отчего так — слово коснётся лишь поверхности, а вглубь проникнуть может только музыка?
* * *
Карьера моя, начавшаяся при поддержке Чайковского так обещающе, остановилась с его смертью (25 окт. 1893 г.).
Я пытался — без большого успеха — найти ангажемент в качестве пианиста. Так я пробивался в течение двух или трех лет, как вдруг, совершенно неожиданно, я получил необыкновенное предложение в совершенно иной области. Один очень богатый москвич-железнодорожник решил организовать частную оперу*. Это был Савва Мамонтов.
Предлагая мне место дирижёра в своей опере, Мамонтов сказал, что пригласил в труппу молодого певца, обладающего безпредельным талантом, с которым, он был уверен, мне будет приятно работать. Такая оценка ничуть не оказалась преувеличенной: это был Фёдор Шаляпин.
Мне было 24 года, когда меня представили графу Толстому. Он возвратил мне уважение к самому себе, рассеял мои сомнения, вернул мне силу и уверенность, оживил честолюбие... Он побудил меня снова взяться за работу, и я могу сказать, что почти спас мне жизнь.
«Молодой человек, — сказал он мне, — Вы воображаете, что в моей жизни всё проходит гладко? Вы полагаете, что у меня нет никаких неприятностей, что я никогда не сомневаюсь и не теряю уверенности в себе? Вы действительно думаете, что вера всегда одинаково крепка? У нас у всех бывают трудные времена; но такова жизнь. Выше голову и идите своим путём».
___________________________
* «Русская частная опера» основана в 1885 г.
* * *
...Я прилежно работал зимой, концертами «делал деньги», а летом большую часть их клал в землю, улучшал и управление, и живой инвентарь, и машины. У нас были и сноповязалки, и косилки, и сеялки.
В начале 1914 года, не ожидая, как и никто, впрочем, войны, я дошёл до своего предела мечты, а мечта эта была — покупка сильного американского трактора. Я приехал к одному из директоров Департамента, моему знакомому, и изложил ему свою просьбу. Он меня долго отговаривал, убеждая, что при количестве лошадей, которые у меня были, а было их около 100, мне трактор не нужен совершенно. В заключение довольно раздражённо поставил вопрос: «Да что же Вы будете делать на этом тракторе?» — «Сам буду на нём ездить», — ответил я. Он согласился, подумав, вероятно, что каждый человек по-своему с ума сходит, и обещав мне доставить нужный мне трактор к осенней работе. В августе началась война...
Мне дали знать, что меня призывают как ратника ополчения и что я должен явиться на смотр. По правде сказать, мне даже смешно стало в первый момент. Плохой из меня вояка выйдет! Как бы то ни было, сел в автомобиль и поехал в Тамбов являться. В доме меня уже почти из списков живых вычеркнули и стали оплакивать. Стало и у меня смешливое настроение проходить...
Известие о призыве оказалось преждевременным, и мне позволили вернуться.
В Ивановку* я всегда стремился. Положа руку на сердце, должен сказать, что и доныне туда стремлюсь.
Надо ли описывать вам это имение? Никаких природных красот, к которым обыкновенно причисляют горы, пропасти, моря, там не было. Имение это было степное, а степь — это то же море, без конца и края, где вместо воды сплошные поля пшеницы, овса и т. д., от горизонта до горизонта. Часто хвалят морской воздух, но если бы вы знали, насколько лучше степной воздух с его ароматом земли и всего растущего, и не качает. Был в этом имении большой парк, насаженный руками, в моё время уже пятидесятилетний. Были большие фруктовые сады и большое озеро. Последние годы моего пребывания там, когда имение перешло в мои руки, я очень увлекался ведением хозяйства.
_________________________________
* Имение родственников — Сатиных.
* * *
...В мыслях русских людей о земле есть какое-то стремление к покою, к тишине, к любованию природой, среди которой он живёт, и отчасти стремление к замкнутости, к одиночеству. Мне кажется, в каждом русском человеке есть что- то от отшельника.
Как-то я возвращался вечером с поля. Дело было в Ивановке, в самый разгар лета. Днём прогремела гроза с сильным ливнем, земля дышала в лицо тёплой душистой влагой. Я был совсем один. Я упивался одиночеством. Как вдруг незаметно оказался в прошлом.
Вспомнилось всё: запахи и звуки того влюблённого лета, дрожь, пронизывающая обоих от случайного прикосновения, а главное — наше неодолимое желание всегда быть вместе. Кто знает, исполнись оно, и, быть может, не было бы этого концерта* — ведь тоска по несбывшемуся рождает в душе желание оживить прошлое. Одно я знал точно: всё, что было, никуда не делось. Бунин сумел бы рассказать об этом, пьянея от собственной печали. Я хотел того же самого. Первая и вторая части моего концерта — воспоминание о прошлом, финал — переплетение прошлого и будущего. Настоящее для меня никогда не существовало. Оно становилось реальным лишь тогда, когда превращалось в прошлое. Без веры в будущее я не смог бы жить.
Жить — значит работать.
______________________________
* Третий фортепьянный концерт я сочинил в Ивановке летом 1909 г.
* * *
В каждом русском есть тяга к земле, больше, чем у какой-либо другой нации. У других, например у американцев, я её совсем не замечаю. Мне кажется, здесь она отсутствует.
* * *
С. А. Сатиной , 30 марта 1932 г.
(Гертенштейн, вилла Сенар* )
Сонечка, я стал заниматься сам хозяйством. Садовника прогнал и беру подённого. Сегодня у меня была пахота. Настоящий двухлемешный плуг и пара лошадей. Так как поля мои «необозримы», то с пахотой покончу только завтра к вечеру, если не помешает дождь. Земля и сегодня сыровата. Не знаю ещё, имеется ли тут борона. После чего буду засевать свои поля газоном. Кроме этой работы, у меня был подённый, подрезавший всё яблони. Днём я ездил сам в питомник выбирать ещё новые деревья для посадки. И какие чудные деревья. У меня, то есть до меня, уже многое посадили, и я хочу ещё деревьев десять, двадцать, но больших, посадить лишних. Себя побаловать!
Хожу, хожу по своему поместью день-деньской, смотрю на работы, как работают, и оглядываю каждое дерево: нет ли почек. Пока почки, и большие, появились на сирени. У всех других отсутствуют.
_____________________
*Возможно, правильно писать СеНаР. Название составлено супругами Рахманиновыми из первых слогов их имён и первой буквы фамилии. С. А. Сатина — сестра Наталии Рахманиновой-Сатиной.
* * *
У. Е. Консу (после 13 декабря 1932 г.)
Что такое музыка?!
Это тихая лунная ночь;
Это шелест живых листьев;
Это отдалённый вечерний звон;
Это то, что родится от сердца и идёт к сердцу;
Это любовь!
Сестра музыки — это поэзия, а мать её — грусть!
* * *
Я — эстрадный человек, я люблю эстраду и, в противоположность многим артистам, не вяну от эстрады, а крепну и способен от одного только звука рояля на новые, неожиданные для себя самого выдумки и открытия.
В моих собственных сочинениях я никогда не делаю сознательных усилий во что бы то ни стало быть оригинальным, или романтичным, или национальным, или ещё каким-то. Записываю на бумагу музыку, которую слышу внутри себя, и записываю её как можно естественнее.
Я — русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка — это плод моего характера, и потому это русская музыка.
* * *
Музыка композитора должна выражать дух страны, в которой он родился, его любовь, его веру и мысли, возникшие под впечатлением книг, картин, которые он любит. Она должна стать обобщением всего жизненного опыта композитора.
Слишком современная музыка — это сущее мошенничество, и вот почему: тот, кто сочиняет её, производит коренную ломку законов музыки, не изучив их сам.
...За исключением нескольких модернистов, все русские композиторы глубоко впитали дух русской народной песни. Правда, Рубинштейн проявляет ярко выраженные германские черты во многих своих произведениях, но, тем не менее, и в его музыке есть немало русских влияний.
Большие композиторы всегда и прежде всего обращали внимание на мелодию как на ведущее начало в музыке. Мелодия — это музыка, главная основа всей музыки, поскольку совершенная мелодия подразумевает и вызывает к жизни своё гармоническое оформление...
Футуристы, напротив, открыто заявляют о своей ненависти ко всему, что хотя бы отдалённо напоминает мелодию. Они требуют «краски», «атмосферы» и, игнорируя все правила нормального построения музыки, создают произведения безформенные, как туман, и столь же недолговечные.
* * *
Любить — значит соединить воедино счастье и силу ума. Это становится стимулом для расцвета интеллектуальной энергии. Помогают творчеству красота и величие природы. Меня очень вдохновляет поэзия. После музыки я больше всего люблю поэзию. Наш Пушкин превосходен.
У меня всегда под рукой стихи. Поэзия вдохновляет музыку, ибо в самой поэзии много музыки. Они — как сёстры-близнецы.
Настоящее вдохновение должно приходить изнутри. Если нет ничего внутри, ничто извне не поможет.
* * *
— Мистер Рахманинов, почему вы до сих пор не приняли американское гражданство?
— Я не считаю возможным отречься от своей Родины и стать, при существующей в мире ситуации, гражданином Соединенных Штатов. Тем более, что Америка нужна мне в основном для заработка.
О сочинениях сейчас думать не приходится. Да и вообще после России мне как-то не сочиняется... Воздух здесь другой, что ли...
Очень трудно анализировать источник, вдохновляющий творчество. Так много факторов действуют здесь сообща. И, конечно, любовь, любовь — никогда не ослабевающий источник вдохновения. Она вдохновляет как ничто другое.
* * *
Красивая женщина, — конечно, источник вечного вдохновения. Но вы должны бежать прочь от неё и искать уединения, иначе вы ничего не сочините, ничего не доведёте до конца.
— Мистер Рахманинов, вы разочарованы в американских женщинах?
— Вовсе нет. У меня среди них много друзей. Как и русские женщины, они отзывчивы, эмоциональны, заботливы. Хотя, прошу прощения, русских женщин я не смог бы сравнить ни с какими другими.
— У них есть какие-то особенные качества?
— Русские женщины — особенные. Но об этом не рассказать словами.
В искусстве что-нибудь понять — значит полюбить.
Модернизм мне органически непонятен, и я не боюсь открыто в этом признаться. Для меня это просто китайская грамота.
Был однажды такой случай. Приглашает меня к себе в ложу одна американская дама. Исполняют очень модернистское произведение. Дама долго аплодирует. Спрашиваю:
— Вы поняли?
— О, да!
— Странно... Я всю жизнь занимаюсь музыкой, а не понял.
Я мало ценю тех, кто отказывается от мелодии и гармонии ради погружения в оргию шума и диссонансов, являющихся самоцелью.
Русские футуристы повернулись спиной к простой народной песне своей родины, и, вероятно, потому их творчество вымучено, ходульно и неестественно.
Они стали отщепенцами, людьми без родины — в надежде, что смогут стать интернациональными.
* * *
С. А. Сатиной, 29 января 1933 г.
(Оклахома-Сити)
Кончаю чтением второй том писем Чехова. Что это за прелесть! Не оторвешься! Что за умный, очаровательный человек! И как жалко, что узнал его по-настоящему только после его смерти! Впрочем, это не исключение. Со многими покойниками так случается! Ценим, понимаем, — только потерявши! Происходит это еще потому, что хорошие люди себя скрывают! Одни дураки и подлецы наружу!
* * *
— Мистер Рахманинов, не утомительно ли — пятьдесят семь концертов за сезон?
— Самое утомительное занятие — это ничего не делать.
* * *
Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, традиций и родной почвы, не остаётся желания творить, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия нетревожимых воспоминаний.
На меня, несомненно, оказали огромное влияние Чайковский и Римский-Корсаков, но я никогда, насколько помню, не подражал никому.
Единственное, что я стараюсь делать, когда я сочиняю музыку, — это заставить ее прямо и просто выражать то, что у меня на сердце. Любовь, горечь, печаль или религиозные настроения — всё это составляет содержание моей музыки.
— Как композитор, к какому направлению вы себя причисляете?
— Прежде всего к русскому. Я — русский композитор...
Создалось впечатление, будто русская церковь оказала глубокое влияние на русскую музыку. Это не совсем верно. Церковные композиторы сами обращались к сборникам старинных мелодий. Я считаю, что, в целом, в отношении нашей музыки влияние церкви переоценено.
* * *
Мне всегда казалось, что Россия, а прежде всего Москва, — это какой-то небывалый сгусток музыки, поэзии и вообще всех видов искусства.
Я глубоко убежден, однако, что музыкальное будущее России безгранично.
1942 г.
И всё-таки все эти годы я оставался русским. Да, я имел право написать нашим солдатам, что, как и все русские, верю, верю в нашу победу над врагом. Вот только бы дожить до неё...
Постскриптум
Именно Рахманинов-композитор подвергался всяческим унижениям, поношениям, назывался как угодно, вплоть до «фашиста», вплоть до полного запрещения.
Например, у Маяковского в какой-то статье — слова: «бежал от невыносимой мелодизированной скуки» (о концерте Рахманинова). Да эта борьба и вынудила его покинуть Родину.
Г. Свиридов
Рахманинов был вообще каким-то ихтиозавром на музыкальном небосводе, вымирающим крупным видом, одним из той породы, что умеют лирически вздыхать и грезить о луне и любви в то время, когда кругом уже речи далеко не любовные.
Музыкальный критик Л. Сабанеев
Из воспоминаний А. А. Громыко*
Во время войны Рахманинов подал заявление в генеральное консульство СССР в Нью-Йорке с просьбой разрешить ему вернуться на Родину.
— Я рад, что вы решили вернуться, — сказал я ему. — Вы выдающийся композитор, и наш народ, конечно, горячо одобрит ваше решение.
— Постарайтесь, пожалуйста, ускорить оформление, — попросил он.
— Сделаю, Сергей Васильевич, всё от меня зависящее, — обещал я.
Рахманинов заметил:
— Я с восхищением слежу за безпримерным подвигом Красной Армии и советского народа в борьбе против гитлеровской Германии.
...К сожалению, быстро решить вопрос о выезде великого композитора из США в СССР не удалось. Шел 1943 год. Вся наша страна вела жестокую битву с врагом...
_______________________________
* Один из самых влиятельных политиков советского периода. Будучи много лет министром иностранных дел, за неуступчивость получил от западных коллег прозвище «Мистер Нет».
Сергей, один из шести детей Рахманиновых, родился в имении отца — Семёнове (Старорусский уезд Новгородской губернии), детство провёл в усадьбе Онег (на Волхове). Ожидалось, что он станет военным, хотя весь род был необыкновенно музыкален**. Отец Сергея, Василий Аркадьевич, участник Кавказской войны, отставной штаб-ротмистр гусарского Гродненского полка, человек необузданно разгульный, промотавший всё огромное состояние дворян Рахманиновых, имел славу выдающегося пианиста-импровизатора.
Мать, Любовь Петровна, единственная дочь генерала П. И. Бутакова — ректора и профессора истории кадетского корпуса в Новгороде, — известная пианистка, учившаяся у самого А. Г. Рубинштейна...
Родители разошлись. Военная карьера по недостатку средств стала невозможной, и потому (!) Сергея определили в Петербургскую консерваторию (1882 г.), а потом в Московскую, к профессору Звереву.
«Лучшее во мне — от Н. С. Зверева», — говорил Рахманинов и в годы мировой славы.
Золотая медаль за оперу «Алеко», «провал» Первой симфонии в Петербурге (1897 г.) и почти три года без новых сочинений; пианист, дирижёр, композитор работает в «Русской частной опере» у С. Мамонтова, позже — дирижёр в Большом театре (1904–1906 гг.), премия им. Глинки, гастроли, наконец — 1915 г. — «Всенощное бдение»...
Из личной биографии: 1902 г. — женитьба на Н. А. Сатиной***, рождение дочерей Ирины (1903 г.) и Татьяны (1907 г.).
В 1917-м уезжает на гастроли в Скандинавию и позже поселяется в США, не принимая гражданства...
С началом войны 40-х годов регулярно перечисляет средства в советский фонд обороны.
Умер Сергей Васильевич Рахманинов в Беверли Хиллз (Калифорния).
В 2009 году в Великом Новгороде открыт памятник Сергею Рахманинову. В честь С. В. Рахманинова названы улицы в Сочи. Киеве, Алматы, Тамбове, Пензе, Великом Новгороде, Ростове-на-Дону, Моршанске, Краснодаре, Малаге (Испания); в Париже существует Рахманиновский сад. В Москве на фасаде дома №5 по Страстному бульвару, где жил и работал гениальный музыкант, установлена мемориальная доска. 18 марта 2010 г. В честь С. Рахманинова назван кратер на Меркурии.
Регулярно издаются сборники его произведений, книги с воспоминаниями и письмами.
_________________________
* Есть стойкая версия, что И. Вечин из потомков молдавских господарей династии Драгощ.
** Прадед, Александр Герасимович, создал хор и оркестр, руководил ими; дед, Аркадий Александрович, был прекрасным пианистом, сочинял и публиковал романсы, фортепианные пьесы.
*** Накануне свадьбы издаёт сборник своих романсов, среди которых «Сирень» на стихи Е. А. Бекетовой — тётки А. Блока.
ВОСПОМИНАНИЯ. ИНТЕРВЬЮ. ПИСЬМА.
У меня была своя доля огорчений, страданий и лишений. Хотя я родился в богатой семье, я скоро понял, что мне самому надо заботиться о себе и своем образовании. Материальное положение нашей семьи пошатнулось. Начались затруднения. Будучи ещё мальчиком, я сделал успехи в музыке и, когда мне было шестнадцать лет, начал сам давать уроки. Это было необходимо, чтобы заработать деньги и продолжать моё музыкальное образование. Я получал 75 копеек за час. В первый же месяц я заработал около 50 рублей. Был очень доволен этим педагогическим опытом.
Бабушка Софья Александровна (Бутакова — А. В.) почиталась в Новгороде главным знатоком церковного пения. По всем праздникам у нас в доме пели так, как на Руси только умеют, — до поздней ночи, без роздыха. Народные песни, псалмы, целые литургии. Егорка-звонарь, настоящий виртуоз церковных колоколов, брал меня к себе на звонницу, ставил в глубокую нишу зарешеченного окна — «чтобы случайно не зашибить ваше благородие» — и говорил, поглаживая колокол: «Он, ваше благородие, своего отношения требует, он живой — в нём душа человечья поёт!» И как же пела! Всего четыре ноты, складывающиеся во вновь и вновь повторяющуюся тему, четыре серебряные плачущие ноты, окружённые непрестанно меняющимся аккомпанементом. Как будто капающие слёзы... Нет, словами этого не передашь. Отчего так — слово коснётся лишь поверхности, а вглубь проникнуть может только музыка?
* * *
Карьера моя, начавшаяся при поддержке Чайковского так обещающе, остановилась с его смертью (25 окт. 1893 г.).
Я пытался — без большого успеха — найти ангажемент в качестве пианиста. Так я пробивался в течение двух или трех лет, как вдруг, совершенно неожиданно, я получил необыкновенное предложение в совершенно иной области. Один очень богатый москвич-железнодорожник решил организовать частную оперу*. Это был Савва Мамонтов.
Предлагая мне место дирижёра в своей опере, Мамонтов сказал, что пригласил в труппу молодого певца, обладающего безпредельным талантом, с которым, он был уверен, мне будет приятно работать. Такая оценка ничуть не оказалась преувеличенной: это был Фёдор Шаляпин.
Мне было 24 года, когда меня представили графу Толстому. Он возвратил мне уважение к самому себе, рассеял мои сомнения, вернул мне силу и уверенность, оживил честолюбие... Он побудил меня снова взяться за работу, и я могу сказать, что почти спас мне жизнь.
«Молодой человек, — сказал он мне, — Вы воображаете, что в моей жизни всё проходит гладко? Вы полагаете, что у меня нет никаких неприятностей, что я никогда не сомневаюсь и не теряю уверенности в себе? Вы действительно думаете, что вера всегда одинаково крепка? У нас у всех бывают трудные времена; но такова жизнь. Выше голову и идите своим путём».
___________________________
* «Русская частная опера» основана в 1885 г.
* * *
...Я прилежно работал зимой, концертами «делал деньги», а летом большую часть их клал в землю, улучшал и управление, и живой инвентарь, и машины. У нас были и сноповязалки, и косилки, и сеялки.
В начале 1914 года, не ожидая, как и никто, впрочем, войны, я дошёл до своего предела мечты, а мечта эта была — покупка сильного американского трактора. Я приехал к одному из директоров Департамента, моему знакомому, и изложил ему свою просьбу. Он меня долго отговаривал, убеждая, что при количестве лошадей, которые у меня были, а было их около 100, мне трактор не нужен совершенно. В заключение довольно раздражённо поставил вопрос: «Да что же Вы будете делать на этом тракторе?» — «Сам буду на нём ездить», — ответил я. Он согласился, подумав, вероятно, что каждый человек по-своему с ума сходит, и обещав мне доставить нужный мне трактор к осенней работе. В августе началась война...
Мне дали знать, что меня призывают как ратника ополчения и что я должен явиться на смотр. По правде сказать, мне даже смешно стало в первый момент. Плохой из меня вояка выйдет! Как бы то ни было, сел в автомобиль и поехал в Тамбов являться. В доме меня уже почти из списков живых вычеркнули и стали оплакивать. Стало и у меня смешливое настроение проходить...
Известие о призыве оказалось преждевременным, и мне позволили вернуться.
В Ивановку* я всегда стремился. Положа руку на сердце, должен сказать, что и доныне туда стремлюсь.
Надо ли описывать вам это имение? Никаких природных красот, к которым обыкновенно причисляют горы, пропасти, моря, там не было. Имение это было степное, а степь — это то же море, без конца и края, где вместо воды сплошные поля пшеницы, овса и т. д., от горизонта до горизонта. Часто хвалят морской воздух, но если бы вы знали, насколько лучше степной воздух с его ароматом земли и всего растущего, и не качает. Был в этом имении большой парк, насаженный руками, в моё время уже пятидесятилетний. Были большие фруктовые сады и большое озеро. Последние годы моего пребывания там, когда имение перешло в мои руки, я очень увлекался ведением хозяйства.
_________________________________
* Имение родственников — Сатиных.
* * *
...В мыслях русских людей о земле есть какое-то стремление к покою, к тишине, к любованию природой, среди которой он живёт, и отчасти стремление к замкнутости, к одиночеству. Мне кажется, в каждом русском человеке есть что- то от отшельника.
Как-то я возвращался вечером с поля. Дело было в Ивановке, в самый разгар лета. Днём прогремела гроза с сильным ливнем, земля дышала в лицо тёплой душистой влагой. Я был совсем один. Я упивался одиночеством. Как вдруг незаметно оказался в прошлом.
Вспомнилось всё: запахи и звуки того влюблённого лета, дрожь, пронизывающая обоих от случайного прикосновения, а главное — наше неодолимое желание всегда быть вместе. Кто знает, исполнись оно, и, быть может, не было бы этого концерта* — ведь тоска по несбывшемуся рождает в душе желание оживить прошлое. Одно я знал точно: всё, что было, никуда не делось. Бунин сумел бы рассказать об этом, пьянея от собственной печали. Я хотел того же самого. Первая и вторая части моего концерта — воспоминание о прошлом, финал — переплетение прошлого и будущего. Настоящее для меня никогда не существовало. Оно становилось реальным лишь тогда, когда превращалось в прошлое. Без веры в будущее я не смог бы жить.
Жить — значит работать.
______________________________
* Третий фортепьянный концерт я сочинил в Ивановке летом 1909 г.
* * *
В каждом русском есть тяга к земле, больше, чем у какой-либо другой нации. У других, например у американцев, я её совсем не замечаю. Мне кажется, здесь она отсутствует.
* * *
С. А. Сатиной , 30 марта 1932 г.
(Гертенштейн, вилла Сенар* )
Сонечка, я стал заниматься сам хозяйством. Садовника прогнал и беру подённого. Сегодня у меня была пахота. Настоящий двухлемешный плуг и пара лошадей. Так как поля мои «необозримы», то с пахотой покончу только завтра к вечеру, если не помешает дождь. Земля и сегодня сыровата. Не знаю ещё, имеется ли тут борона. После чего буду засевать свои поля газоном. Кроме этой работы, у меня был подённый, подрезавший всё яблони. Днём я ездил сам в питомник выбирать ещё новые деревья для посадки. И какие чудные деревья. У меня, то есть до меня, уже многое посадили, и я хочу ещё деревьев десять, двадцать, но больших, посадить лишних. Себя побаловать!
Хожу, хожу по своему поместью день-деньской, смотрю на работы, как работают, и оглядываю каждое дерево: нет ли почек. Пока почки, и большие, появились на сирени. У всех других отсутствуют.
_____________________
*Возможно, правильно писать СеНаР. Название составлено супругами Рахманиновыми из первых слогов их имён и первой буквы фамилии. С. А. Сатина — сестра Наталии Рахманиновой-Сатиной.
* * *
У. Е. Консу (после 13 декабря 1932 г.)
Что такое музыка?!
Это тихая лунная ночь;
Это шелест живых листьев;
Это отдалённый вечерний звон;
Это то, что родится от сердца и идёт к сердцу;
Это любовь!
Сестра музыки — это поэзия, а мать её — грусть!
* * *
Я — эстрадный человек, я люблю эстраду и, в противоположность многим артистам, не вяну от эстрады, а крепну и способен от одного только звука рояля на новые, неожиданные для себя самого выдумки и открытия.
В моих собственных сочинениях я никогда не делаю сознательных усилий во что бы то ни стало быть оригинальным, или романтичным, или национальным, или ещё каким-то. Записываю на бумагу музыку, которую слышу внутри себя, и записываю её как можно естественнее.
Я — русский композитор, и моя родина наложила отпечаток на мой характер и мои взгляды. Моя музыка — это плод моего характера, и потому это русская музыка.
* * *
Музыка композитора должна выражать дух страны, в которой он родился, его любовь, его веру и мысли, возникшие под впечатлением книг, картин, которые он любит. Она должна стать обобщением всего жизненного опыта композитора.
Слишком современная музыка — это сущее мошенничество, и вот почему: тот, кто сочиняет её, производит коренную ломку законов музыки, не изучив их сам.
...За исключением нескольких модернистов, все русские композиторы глубоко впитали дух русской народной песни. Правда, Рубинштейн проявляет ярко выраженные германские черты во многих своих произведениях, но, тем не менее, и в его музыке есть немало русских влияний.
Большие композиторы всегда и прежде всего обращали внимание на мелодию как на ведущее начало в музыке. Мелодия — это музыка, главная основа всей музыки, поскольку совершенная мелодия подразумевает и вызывает к жизни своё гармоническое оформление...
Футуристы, напротив, открыто заявляют о своей ненависти ко всему, что хотя бы отдалённо напоминает мелодию. Они требуют «краски», «атмосферы» и, игнорируя все правила нормального построения музыки, создают произведения безформенные, как туман, и столь же недолговечные.
* * *
Любить — значит соединить воедино счастье и силу ума. Это становится стимулом для расцвета интеллектуальной энергии. Помогают творчеству красота и величие природы. Меня очень вдохновляет поэзия. После музыки я больше всего люблю поэзию. Наш Пушкин превосходен.
У меня всегда под рукой стихи. Поэзия вдохновляет музыку, ибо в самой поэзии много музыки. Они — как сёстры-близнецы.
Настоящее вдохновение должно приходить изнутри. Если нет ничего внутри, ничто извне не поможет.
* * *
— Мистер Рахманинов, почему вы до сих пор не приняли американское гражданство?
— Я не считаю возможным отречься от своей Родины и стать, при существующей в мире ситуации, гражданином Соединенных Штатов. Тем более, что Америка нужна мне в основном для заработка.
О сочинениях сейчас думать не приходится. Да и вообще после России мне как-то не сочиняется... Воздух здесь другой, что ли...
Очень трудно анализировать источник, вдохновляющий творчество. Так много факторов действуют здесь сообща. И, конечно, любовь, любовь — никогда не ослабевающий источник вдохновения. Она вдохновляет как ничто другое.
* * *
Красивая женщина, — конечно, источник вечного вдохновения. Но вы должны бежать прочь от неё и искать уединения, иначе вы ничего не сочините, ничего не доведёте до конца.
— Мистер Рахманинов, вы разочарованы в американских женщинах?
— Вовсе нет. У меня среди них много друзей. Как и русские женщины, они отзывчивы, эмоциональны, заботливы. Хотя, прошу прощения, русских женщин я не смог бы сравнить ни с какими другими.
— У них есть какие-то особенные качества?
— Русские женщины — особенные. Но об этом не рассказать словами.
В искусстве что-нибудь понять — значит полюбить.
Модернизм мне органически непонятен, и я не боюсь открыто в этом признаться. Для меня это просто китайская грамота.
Был однажды такой случай. Приглашает меня к себе в ложу одна американская дама. Исполняют очень модернистское произведение. Дама долго аплодирует. Спрашиваю:
— Вы поняли?
— О, да!
— Странно... Я всю жизнь занимаюсь музыкой, а не понял.
Я мало ценю тех, кто отказывается от мелодии и гармонии ради погружения в оргию шума и диссонансов, являющихся самоцелью.
Русские футуристы повернулись спиной к простой народной песне своей родины, и, вероятно, потому их творчество вымучено, ходульно и неестественно.
Они стали отщепенцами, людьми без родины — в надежде, что смогут стать интернациональными.
* * *
С. А. Сатиной, 29 января 1933 г.
(Оклахома-Сити)
Кончаю чтением второй том писем Чехова. Что это за прелесть! Не оторвешься! Что за умный, очаровательный человек! И как жалко, что узнал его по-настоящему только после его смерти! Впрочем, это не исключение. Со многими покойниками так случается! Ценим, понимаем, — только потерявши! Происходит это еще потому, что хорошие люди себя скрывают! Одни дураки и подлецы наружу!
* * *
— Мистер Рахманинов, не утомительно ли — пятьдесят семь концертов за сезон?
— Самое утомительное занятие — это ничего не делать.
* * *
Уехав из России, я потерял желание сочинять. Лишившись родины, я потерял самого себя. У изгнанника, который лишился музыкальных корней, традиций и родной почвы, не остаётся желания творить, не остается иных утешений, кроме нерушимого безмолвия нетревожимых воспоминаний.
На меня, несомненно, оказали огромное влияние Чайковский и Римский-Корсаков, но я никогда, насколько помню, не подражал никому.
Единственное, что я стараюсь делать, когда я сочиняю музыку, — это заставить ее прямо и просто выражать то, что у меня на сердце. Любовь, горечь, печаль или религиозные настроения — всё это составляет содержание моей музыки.
— Как композитор, к какому направлению вы себя причисляете?
— Прежде всего к русскому. Я — русский композитор...
Создалось впечатление, будто русская церковь оказала глубокое влияние на русскую музыку. Это не совсем верно. Церковные композиторы сами обращались к сборникам старинных мелодий. Я считаю, что, в целом, в отношении нашей музыки влияние церкви переоценено.
* * *
Мне всегда казалось, что Россия, а прежде всего Москва, — это какой-то небывалый сгусток музыки, поэзии и вообще всех видов искусства.
Я глубоко убежден, однако, что музыкальное будущее России безгранично.
1942 г.
И всё-таки все эти годы я оставался русским. Да, я имел право написать нашим солдатам, что, как и все русские, верю, верю в нашу победу над врагом. Вот только бы дожить до неё...
Постскриптум
Именно Рахманинов-композитор подвергался всяческим унижениям, поношениям, назывался как угодно, вплоть до «фашиста», вплоть до полного запрещения.
Например, у Маяковского в какой-то статье — слова: «бежал от невыносимой мелодизированной скуки» (о концерте Рахманинова). Да эта борьба и вынудила его покинуть Родину.
Г. Свиридов
Рахманинов был вообще каким-то ихтиозавром на музыкальном небосводе, вымирающим крупным видом, одним из той породы, что умеют лирически вздыхать и грезить о луне и любви в то время, когда кругом уже речи далеко не любовные.
Музыкальный критик Л. Сабанеев
Из воспоминаний А. А. Громыко*
Во время войны Рахманинов подал заявление в генеральное консульство СССР в Нью-Йорке с просьбой разрешить ему вернуться на Родину.
— Я рад, что вы решили вернуться, — сказал я ему. — Вы выдающийся композитор, и наш народ, конечно, горячо одобрит ваше решение.
— Постарайтесь, пожалуйста, ускорить оформление, — попросил он.
— Сделаю, Сергей Васильевич, всё от меня зависящее, — обещал я.
Рахманинов заметил:
— Я с восхищением слежу за безпримерным подвигом Красной Армии и советского народа в борьбе против гитлеровской Германии.
...К сожалению, быстро решить вопрос о выезде великого композитора из США в СССР не удалось. Шел 1943 год. Вся наша страна вела жестокую битву с врагом...
_______________________________
* Один из самых влиятельных политиков советского периода. Будучи много лет министром иностранных дел, за неуступчивость получил от западных коллег прозвище «Мистер Нет».