Сын саратовского сапожника, в раннем детстве осиротел. Учился в реальном училище, но был исключён из-за конфликта с директором. Одарённый, настойчивый, сильный, помотался по стране — Москва, Уфа, Саратов, Одесса… Пробовал силы в журналистике, в актёрском деле; с двадцати лет — только литературная работа: стихи (книги 1894, 1898, 1903 гг.), сборник «Сонеты» (1907). (Одобрительно отзывался даже И. Бунин.) Оказался плодовитым прозаиком, драматургом, позже и переводчиком, не чурался и газетных фельетонов. Сумел издать в Москве свой семитомник (1911–1913). Благодаря большевикам оказался в 1920 году в Болгарии, где учительствовал в гимназиях, издал «Антологию болгарской поэзии» (1924), создал Союз русских писателей и журналистов в Болгарии (1930) и был его председателем. В 1942 году опубликовал поэму «Неопалимая купина», в которой предсказал русскую победу над Гитлером. Последние годы и дни Александр Митрофанович Фёдоров жил в Софии.
РУСЬ
II
Ночь была — безконечно долга, Сны летали, как хищные совы. Нет страшней своего же врага: Он куёт втихомолку оковы. Он всегда ненавистней и злей Обнажившего меч супостата, И предательства нет тяжелей, Как предательство друга и брата. Будь же проклят, и проклят стократ, Кто пошёл к палачам и хунхузам И расцвеченный славы закат Опозорил безславным союзом. На весы заклеймённые тех, Кто Россию довёл до разврата, Положил он свой прежний успех, Своё имя, родное когда-то. Кровь замученных, слёзы обид Пусть падут на предателей мщеньем. Пусть народ никогда не простит То, что было б простить преступленьем.
III
И откуда такую напасть Занесло нам тлетворной стихией?! Кто они? Кто им дал эту власть — Издеваться над павшей Россией?! Точно воры, пришли, назвались Самозванно вождями народа И с лобзаньем Иуды впились В твои чистые губы, Свобода. И насильно тебя облекли В окровавленный шёлк, в багряницу, И на грязный базар привели, Как продажную тварь, как блудницу. И в лицо ей плевали, глумясь, И плясали безстыдно и пьяно. Рассветает. Заря занялась. Поднимается Русь из тумана.
IV
Русь! Как больно, как тяжко смотреть На твои распалённые раны! Но ещё тяжелее гореть За позор твой, за ложь и обманы. Средь широких равнин и морей, Всех таинственней, но и всех проще, Ты и в кованой власти царей Неизбывной полна была мощи. Ты и в рабстве великой была, Чудеса и в неволе творила, И сокровища миру несла — Непочатая, гордая сила. О Спаситель! Вновь брение — грязь Да откроет зеницы слепого. Рассветает. Заря занялась. Солнце, солнце увидим мы снова.
* * *
Степная ночь молилась Богу, И Бог с небес благословил Хлеба, и травы, и дорогу, Где я с тобою проходил. Над степью реял гул печальный, Как дальний звон колоколов. Журчал в нём хор сверчков хрустальный, Плескался свист перепелов. Звезда пронзила мрак, и в очи Взглянула мне душа весны, Широкой степи, кроткой ночи И златоокой тишины.