3 октября 2024 года — 105 лет со дня рождения Сергея Сергеевича НАРОВЧАТОВА (3 октября 1919 — 22 июля 1981)
Родился в городе Хвалынске (Саратовская губерния). С 1933 по 1937 год всей семьёй Наровчатовы прожили на Колыме. Учился в МИФЛИ и Литературном институте, участвовал в финской кампании. Войну с Германией прошёл и как солдат, и как журналист. Первую книгу стихов издал в 1948 году («Костёр»). Занимал высокие посты в писательских союзах. В 1974–1981 гг. — главный редактор журнала «Новый мир». Лауреат Государственной премии СССР (1974 г.), Герой Социалистического Труда, награждён многими орденами и медалями. Сергей Сергеевич Наровчатов умер в Коктебеле. Похоронен в Москве. В 1984 году на доме, где жил в Москве, установлена мемориальная доска.
ОБЛАКА КРИЧАТ
По земле позёмкой жаркий чад. Стонет небо, стон проходит небом! Облака, как лебеди, кричат Над сожжённым хлебом. Хлеб дотла, и всё село дотла. Горе? Нет... Какое ж это горе... Полплетня осталось от села, Полплетня на взгорье. Облака кричат. Кричат весь день!.. И один под теми облаками Я трясу, трясу, трясу плетень Чёрными руками.
1941
ОТСТУПЛЕНИЕ
Лошади запалённые ржали, Занималось пламя стороною, Из Трубчевска беженцы бежали Большаком, просёлками, стернёю. Было шумно, как на людном рынке... Видел я, как, поравнявшись с нами, Женщина несла пустую крынку, Чтоб с пустыми не идти руками. Мы сидели в кузове машины, Сгрудившись над картою измятой. Спутник наш, устало матершиня, Раздавал запалы на гранаты.
* * *
Полощут небывалые ветра Наш гордый флаг над старым магистратом, И город взят. И отдыхать пора, Раз замолчать приказано гранатам.
А жителей как вымела метла, В безлюдном затеряешься просторе... Как вдруг наперерез из-за угла Метнулось чьё-то платьишко простое.
Под ситцевым изодранным платком Иззябнувшие вздрагивают плечи... По мартовскому снегу босиком Ко мне бежала девушка навстречу.
И прежде чем я понял что-нибудь, Меня заполонили гнев и жалость, Когда, с разбегу бросившись на грудь, Она ко мне, безсчастная, прижалась.
Какая боль на дне безсонных глаз, Какую сердце вынесло невзгоду... Так вот кого от гибели я спас! Так вот кому я возвратил свободу!
Далёкие и грустные края, Свободы незатоптанные тропы... — Как звать тебя, печальница моя? — Европа!
В ТЕ ГОДЫ
Я проходил, скрипя зубами, мимо Сожжённых сёл, казнённых городов По горестной, по русской, по родимой, Завещанной от дедов и отцов.
Запоминал над деревнями пламя, И ветер, разносивший жаркий прах, И девушек, библейскими гвоздями Распятых на райкомовских дверях.
И вороньё кружилось без боязни, И коршун рвал добычу на глазах, И метил все безчинства и все казни Паучий извивающийся знак.
В своей печали древним песням равный, Я сёла, словно летопись, листал, И в каждой бабе видел Ярославну, Во всех ручьях Непрядву узнавал.
Крови своей, своим святыням верный, Слова старинные я повторял, скорбя: — Россия, мати! Свете мой безмерный, Которой местью мстить мне за тебя!
О ГЛАВНОМ
Не будет ничего тошнее, Живи ещё хоть сотню лет, Чем эта мокрая траншея, Чем этот серенький рассвет.
Стою в намокшей плащ-палатке, Надвинув каску на глаза, Ругая всласть и без оглядки Всё то, что можно и нельзя.
Сегодня лопнуло терпенье, Осточертел проклятый дождь, – Пока поднимут в наступленье, До ручки, кажется, дойдёшь.
Ведь как-никак мы в сорок пятом, Победа – вот она! Видна! Выходит срок служить солдатам, А лишь окончится война, Тогда – то, главное, случится!.. И мне, мальчишке, невдомёк, Что ничего не приключится, Чего б я лучше сделать смог.
Что ни главнее, ни важнее Я не увижу в сотню лет, Чем эта мокрая траншея, Чем этот серенький рассвет.