Родилась в Москве. Мать — преподаватель немецкого языка, отец — историк, директор школы, автор исследования о Т. Шевченко. В 1942 году они не смогли удержать дочь. Ю. Друнина воевала санинструктором на передовой, дважды ранена — после первого ранения, когда осколок повредил сонную артерию, едва не умерла. Демобилизована в 1944-м по ранению. Поступила в Литинститут (стихи начала писать в школе, ходила в литературную студию), в 1948 году выпустила первую книжку стихов «В солдатской шинели», которая решила её судьбу в литературе.
Награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени (дважды), «Знак Почёта», медалью «За отвагу». Лауреат Государственных премий СССР и РСФСР.
Десятки сборников, «Избранное», Собрание сочинений в 3-х томах, выступления по всей стране.
Юлия Владимировна Друнина не вынесла «перестройки» — покончила с собой.
Николай и Людмила Черных, астрономы из любимого ею Крыма, открыли новую малую планету, которую назвали «Юлия Друнина».
* * *
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
1942
* * *
Я — горожанка. Я росла, не зная,
Как тонет в реках медленный закат.
Росистой ночью, свежей ночью мая
Не выбегала я в цветущий сад.
Я не бродила по туристским тропам
Над морем в ослепительном краю, —
В семнадцать лет, кочуя по окопам,
Я увидала Родину свою.
* * *
Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
1943
СУДНЫЙ ЧАС
Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока –
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Всё ж крещёная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, –
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы безсильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
БАБЫ
Мне претит пресловутая «женская слабость»,
Мы не дамы, мы русские бабы с тобой.
Мне обидным не кажется слово смачное «бабы» –
В нём народная мудрость, в нём щемящая боль.
Как придёт похоронная на мужика
Из окопных земель, из военного штаба,
Став белей своего головного платка,
На порожек опустится баба.
А на зорьке впряжётся, не мешкая, в плуг
И потянет по-прежнему лямки.
Что поделаешь? Десять соломинок-рук
Каждый день просят хлеба у мамки…
Эта смирная баба двужильна, как Русь.
Знаю, вынесет всё, за неё не боюсь.
Надо – вспашет полмира, надо – выдюжит бой.
Я горжусь, что и мы – тоже бабы с тобой!
1964
ЗАВЕЩАНИЕ
«Там было легче!» Как ни странно,
Я понимаю тех ребят,
Кто, возвратившись из Афгана,
«Там было легче», – говорят.
«Там было легче, – одноглазый
Спокойно повторял земляк, –
Поскольку ясно было сразу:
Вот это – друг, а это – враг».
Я так вас понимаю, дети, –
На бэтээрах колесить
Сподручней всё ж, чем в райсовете
Благодеяния просить.
А этих сытых военкомов,
Что оскорбить посмели вас…
Боль в сердце. В горле ярость комом.
И не поднять тяжёлых глаз.
Но не теряйте гордость, дети.
В житейской темноте всегда
Пускай до старости вам светит
Солдатской верности звезда.
А больше вас утешить нечем…
И так понятно слышать мне:
«Там было легче, было легче!»
Да, было легче на войне!
Награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны I степени, Трудового Красного Знамени (дважды), «Знак Почёта», медалью «За отвагу». Лауреат Государственных премий СССР и РСФСР.
Десятки сборников, «Избранное», Собрание сочинений в 3-х томах, выступления по всей стране.
Юлия Владимировна Друнина не вынесла «перестройки» — покончила с собой.
Николай и Людмила Черных, астрономы из любимого ею Крыма, открыли новую малую планету, которую назвали «Юлия Друнина».
* * *
Я ушла из детства в грязную теплушку,
В эшелон пехоты, в санитарный взвод.
Дальние разрывы слушал и не слушал
Ко всему привыкший сорок первый год.
Я пришла из школы в блиндажи сырые,
От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,
Потому что имя ближе, чем «Россия»,
Не могла сыскать.
1942
* * *
Я — горожанка. Я росла, не зная,
Как тонет в реках медленный закат.
Росистой ночью, свежей ночью мая
Не выбегала я в цветущий сад.
Я не бродила по туристским тропам
Над морем в ослепительном краю, —
В семнадцать лет, кочуя по окопам,
Я увидала Родину свою.
* * *
Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву. И тысячу — во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
1943
СУДНЫЙ ЧАС
Покрывается сердце инеем –
Очень холодно в судный час…
А у вас глаза как у инока –
Я таких не встречала глаз.
Ухожу, нету сил.
Лишь издали
(Всё ж крещёная!)
Помолюсь
За таких вот, как вы, –
За избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы безсильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
БАБЫ
Мне претит пресловутая «женская слабость»,
Мы не дамы, мы русские бабы с тобой.
Мне обидным не кажется слово смачное «бабы» –
В нём народная мудрость, в нём щемящая боль.
Как придёт похоронная на мужика
Из окопных земель, из военного штаба,
Став белей своего головного платка,
На порожек опустится баба.
А на зорьке впряжётся, не мешкая, в плуг
И потянет по-прежнему лямки.
Что поделаешь? Десять соломинок-рук
Каждый день просят хлеба у мамки…
Эта смирная баба двужильна, как Русь.
Знаю, вынесет всё, за неё не боюсь.
Надо – вспашет полмира, надо – выдюжит бой.
Я горжусь, что и мы – тоже бабы с тобой!
1964
ЗАВЕЩАНИЕ
«Там было легче!» Как ни странно,
Я понимаю тех ребят,
Кто, возвратившись из Афгана,
«Там было легче», – говорят.
«Там было легче, – одноглазый
Спокойно повторял земляк, –
Поскольку ясно было сразу:
Вот это – друг, а это – враг».
Я так вас понимаю, дети, –
На бэтээрах колесить
Сподручней всё ж, чем в райсовете
Благодеяния просить.
А этих сытых военкомов,
Что оскорбить посмели вас…
Боль в сердце. В горле ярость комом.
И не поднять тяжёлых глаз.
Но не теряйте гордость, дети.
В житейской темноте всегда
Пускай до старости вам светит
Солдатской верности звезда.
А больше вас утешить нечем…
И так понятно слышать мне:
«Там было легче, было легче!»
Да, было легче на войне!