Наталья Милиевна Аничкова – филолог по образованию; работала в издательствах, библиотеках, участвовала в фольклорных экспедициях. В 1949 году арестована и осуждена по ст. 58 (контрреволюционная агитация). Отбывала срок по 1955 год в Унжлаге. При жизни стихов не публиковала.
ПУШИНКА
Воспоминание
Упоенá полдневным зноем,
Пушинка в воздухе плывёт
Вдоль берега, над водопоем,
Всё выше под небесный свод.
Она была чертополоха
Частицей нежной и живой,
Но с налетевшим ветра вздохом
Умчалась к дали голубой.
Звенят шмели, струятся дали,
Пушинка больше не видна.
В реке коровы задремали.
Жара. Истома. Тишина.
1953
ГОНОЛУЛУ
(Экваториальный пейзаж)
На Гонолулу вечная весна,
Цветут лимоны, зреют ананасы,
И нежно плещется волна
О берега песчаного атласа.
На горизонте Тихий океан
Оберегает сон лазурного залива,
Чтоб весело росли и кактус, и банан,
И серебристо-смуглая олива.
Малайка с медно-бронзовым лицом
Бежит стремглав в бамбуковую рощу,
Где ждет её, блестя в носу кольцом,
Любовник-негр – смешной и тощий.
Как на палитре – ярко и свежо –
Лежат на рынке фрукты, зелень, рыба.
Метис-мальчишка пляшет под банджо,
А голый нищий спит, как каменная глыба.
У финиковой пальмы опахало
Глядится в синеву глубоких вод:
Там крючья рифа алого коралла,
Там рыба-дьявол жертву ждёт.
А ночью в бархат неба вколоты
Сапфиры необъятных звёзд,
И по воде струится золото,
Напоминая лисий хвост.
Всё это иногда мне снится,
Когда в февральскую метель
Ворвётся перелетной птицей
Весны хрустальная капель.
Февраль 1953,
Унжлаг
* * *
Ал. Аким. Беспалову
Не сидеть мне больше на опушке
В скалах над водой,
Не спускаться к ласковой избушке
По тропе крутой.
С другом-лайкой не бродить вдоль просек
В лиственной пурге,
Без меня развешивает осень
Флаги по тайге.
Не сбивать кедровых спелых шишек,
Не палить костёр.
Был любви и радости излишек,
А остался сор...
Жёлтый пух от лиственниц мятётся,
Запах пихты прян,
Неужели в памяти сотрётся
Тот лесной дурман?
Опрокинуты и лес, и скалы
В ясной глубине, –
В мире нет прозрачней вод Байкала.
Разве что во сне?
Синевою неба осиянный,
Но суров и дик,
На вершине у Хамар-Дабана
Снежный воротник.
Красных лилий стройные бокалы
Видят этот снег...
В смертный час просторами Байкала
Улечу навек.
18.10.1953
* * *
Осталось совсем немного,
Каких-нибудь десять дней,
И откроется путь-дорога
В мятежную жизнь людей.
В последний раз моё имя
Проверит дежурный надзор –
Им всем невесомо бремя
Охранять проклятый забор.
Неверным, отвыкнувшим шагом
Побреду. Где теперь мой дом?
Алеет закат за оврагом.
Он как символ. К нему и пойдём...
1955,
Чибирь
ПУШИНКА
Воспоминание
Упоенá полдневным зноем,
Пушинка в воздухе плывёт
Вдоль берега, над водопоем,
Всё выше под небесный свод.
Она была чертополоха
Частицей нежной и живой,
Но с налетевшим ветра вздохом
Умчалась к дали голубой.
Звенят шмели, струятся дали,
Пушинка больше не видна.
В реке коровы задремали.
Жара. Истома. Тишина.
1953
ГОНОЛУЛУ
(Экваториальный пейзаж)
На Гонолулу вечная весна,
Цветут лимоны, зреют ананасы,
И нежно плещется волна
О берега песчаного атласа.
На горизонте Тихий океан
Оберегает сон лазурного залива,
Чтоб весело росли и кактус, и банан,
И серебристо-смуглая олива.
Малайка с медно-бронзовым лицом
Бежит стремглав в бамбуковую рощу,
Где ждет её, блестя в носу кольцом,
Любовник-негр – смешной и тощий.
Как на палитре – ярко и свежо –
Лежат на рынке фрукты, зелень, рыба.
Метис-мальчишка пляшет под банджо,
А голый нищий спит, как каменная глыба.
У финиковой пальмы опахало
Глядится в синеву глубоких вод:
Там крючья рифа алого коралла,
Там рыба-дьявол жертву ждёт.
А ночью в бархат неба вколоты
Сапфиры необъятных звёзд,
И по воде струится золото,
Напоминая лисий хвост.
Всё это иногда мне снится,
Когда в февральскую метель
Ворвётся перелетной птицей
Весны хрустальная капель.
Февраль 1953,
Унжлаг
* * *
Ал. Аким. Беспалову
Не сидеть мне больше на опушке
В скалах над водой,
Не спускаться к ласковой избушке
По тропе крутой.
С другом-лайкой не бродить вдоль просек
В лиственной пурге,
Без меня развешивает осень
Флаги по тайге.
Не сбивать кедровых спелых шишек,
Не палить костёр.
Был любви и радости излишек,
А остался сор...
Жёлтый пух от лиственниц мятётся,
Запах пихты прян,
Неужели в памяти сотрётся
Тот лесной дурман?
Опрокинуты и лес, и скалы
В ясной глубине, –
В мире нет прозрачней вод Байкала.
Разве что во сне?
Синевою неба осиянный,
Но суров и дик,
На вершине у Хамар-Дабана
Снежный воротник.
Красных лилий стройные бокалы
Видят этот снег...
В смертный час просторами Байкала
Улечу навек.
18.10.1953
* * *
Осталось совсем немного,
Каких-нибудь десять дней,
И откроется путь-дорога
В мятежную жизнь людей.
В последний раз моё имя
Проверит дежурный надзор –
Им всем невесомо бремя
Охранять проклятый забор.
Неверным, отвыкнувшим шагом
Побреду. Где теперь мой дом?
Алеет закат за оврагом.
Он как символ. К нему и пойдём...
1955,
Чибирь