Сын поляка, чиновника Общества заводчиков и фабрикантов, и прибалтийской дворянки (причем оба — выпускники Московской консерватории).
Учился в московском французском лицее; уже в детстве свободно владел французским, английским, немецким языками, брал уроки живописи и музыки; стихи начал писать под влиянием старшей сестры Наталии.
Эмигрировали, опасаясь террора «новой власти»; осели в Париже. С 1928 года в эмигрантской печати появились его стихи, сразу выделившие автора. Жил очень бедно и с помощью некоего мецената смог издать при жизни единственный сборник стихов «Флаги» (1931 г.).
Смерть была неожиданной и нелепой.
В книге «Дадафония», приложение III, Борис Юлианович Поплавский пишет: «Одиннадцать любимых слов. Равновесие, теплота, суровость, тяжесть, природа, необходимость, сила, радость, свежесть, полнота, покой».
Известно 15 посмертных изданий: стихи, дневники, романы, поэмы.
* * *
За стеною жизни ходит осень
И поёт с закрытыми глазами.
Посещают сад слепые осы,
Провалилось лето на экзамене.
Всё проходит, улыбаясь мило,
Оставаться жить легко и страшно.
Осень в небо руки заломила
И поёт на золочёной башне.
Размышляют трубы в час вечерний.
Возникают звёзды, снятся годы,
А святой монах звонит к вечерне,
Медленно летят удары в горы.
Отдыхает жизнь в мирах осенних,
В синеве морей, небес в зените,
Спит она под тёплой хвойной сенью
У подножья замков из гранита.
А над ними в золотой пустыне
Кажется безкраен синий путь.
Тихо реют листья золотые
К каменному ангелу на грудь.
* * *
Полуночное светило
Озарило небосвод,
И уже душа забыла
Всё, чем днём она живёт.
Вдалеке не слышно лая,
Дивно улица светла.
Так бы вечно жил, гуляя,
Если б вечно ночь была.
Вдоль по рельсам из неволи,
Их железный блеск следя,
Выйду я в пустое поле,
Наконец найду Тебя.
Небо синее, ночное
В первозданной простоте;
Сердце мёртвое, больное
Возвращу навек Тебе.
ЛЕТА
Белое небо. Телеги шумят.
День раскалённый смеркается глухо.
Ласточки низко и быстро летят.
Души измучены летнею мукой.
Тише, мой друг, не суди о грядущем.
Может быть, Бог о судьбе позабыл,
Пылью наполнив священные души.
Смейся: никто никого не любил.
БЕЛОЕ СИЯНИЕ
В серый день у железной дороги
Низкорослые ветви висят.
Души мёртвых стоят на пороге,
Время медленно падает в сад.
Где-то слышен на низкой плотине
Шум минут разлетевшихся в прах,
Солнце низко купается в тине,
Жизнь деревьев грустит на горах.
Осень. В белом сиянии неба
Всё молчит, всё устало, всё ждёт.
Только птица вздыхает без дела
В синих ветках с туманных высот.
Шум воды голоса заглушает,
Наклоняется берег к воде.
Замирает душа, отдыхает,
Забывает сама о себе.
Здесь привольнее думать уроду,
Здесь не видят, в мученьях, его.
Возвращается сердце в природу
И не хочет судить никого.
* * *
Друзья мои, природа хочет,
Нас не касаясь, жить и цвесть.
Сияет гром, раскат грохочет,
Он не угроза и не весть.
Сам по себе цветёт терновник
На недоступных высотах.
Всему причина и виновник
Безсмысленная красота.
Белеет парус на просторе,
А в гавани зажгли огни,
Но на любой земле над морем
С Тобой, подруга, мы одни.
В ночном покое летней дружбы,
В горах над миром дальних мук,
Сплети венок из тёплых рук
Природе безупречно чуждой.
* * *
Прежде за снежной пургою,
Там, где красное солнце молчит,
Мне казалось, что жизнью другою
Я смогу незаметно прожить.
Слушать дальнего снега рожденье
Над землёй, в тишине белизны
И следить за снежинок паденьем
Неподвижно сквозь воздух зимы.
Почему я склонился над миром,
Позабыл о холодных царях?
Или музыка мне изменила,
Или сердце почуяло страх?
Нет, но ангелы — вечные дети —
Не поймут и не любят земли;
Я, теперь самый бедный на свете
Загорелый бродяга в пыли,
Славлю лист, золотеющий в поле,
Запах пота, сиянье волны,
И глубокую в сумраке боли
Радость жизни, развеявшей сны,
Соглашение камня и неба,
Крепость плоти, целующей свет,
Вкус горячего, жёлтого хлеба,
Голос грома и бездны ответ.
1932
* * *
Сумеречный месяц, сумеречный день.
Тёплую одежду, юноша, надень.
В сердце всякой жизни скрытый страх живёт.
Ветви неподвижны. Небо снега ждёт.
Птицы улетели. Молодость, смирись,
Ты ещё не знаешь, как ужасна жизнь.
Рано закрывают голые сады,
Тонкий лёд скрывает глубину воды.
Птицы улетели. Холод недвижим.
Мы недолго пели и уже молчим.
Значит, так и надо; молодость, смирись,
Затепли лампаду, думай и молись.
Скоро всё узнаешь, скоро всё поймёшь —
Ветер подметает и уносит ложь.
Всё, как прежде, в мире, сердце горя ждёт.
Слишком тихо в сердце, слишком светел год.
1931
* * *
Друг природы, ангел нелюдимый,
Всё прости, обиды позабудь,
Выйди в поле, где в туманном дыме
Над землёй сияет Млечный Путь.
Тёмный лес безмолвен у дороги,
Где-то слышен отдалённый лай.
Спи, больное сердце недотроги,
От надежд и счастья отдыхай.
В тишине как будто едет кто-то...
Нет, то шум спадающих листов.
За рекой над скошенным болотом
Встал луны холодный ободок.
Скоро, скоро ляжет на дорогу
Жёлтый лист и просветлеет бор,
Охладеет солнце понемногу
И в лесу замолкнет птичий хор.
Тихо блеск таинственный ложится,
Спит природа, кроткая всегда.
Только ты тоскуешь и боишься,
Всё жалеешь прошлые года.
Всё кругом готовится к разлуке,
Всё смолчит обиду зимних бурь,
А потом весной забудет муки,
Возвратится листьями в лазурь.
Так и ты во мраке неизбежном
В звёздный мир взгляни и наглядись,
А потом усни и к жизни прежней
С новой силой поутру вернись.
1931
#БорисПоплавский, #антологиярусскоголиризмаххвек, #студияалександравасинамакарова, #русскаяпоэзия, #АлександрВасинМакаров, #русскийлиризм,
Учился в московском французском лицее; уже в детстве свободно владел французским, английским, немецким языками, брал уроки живописи и музыки; стихи начал писать под влиянием старшей сестры Наталии.
Эмигрировали, опасаясь террора «новой власти»; осели в Париже. С 1928 года в эмигрантской печати появились его стихи, сразу выделившие автора. Жил очень бедно и с помощью некоего мецената смог издать при жизни единственный сборник стихов «Флаги» (1931 г.).
Смерть была неожиданной и нелепой.
В книге «Дадафония», приложение III, Борис Юлианович Поплавский пишет: «Одиннадцать любимых слов. Равновесие, теплота, суровость, тяжесть, природа, необходимость, сила, радость, свежесть, полнота, покой».
Известно 15 посмертных изданий: стихи, дневники, романы, поэмы.
* * *
За стеною жизни ходит осень
И поёт с закрытыми глазами.
Посещают сад слепые осы,
Провалилось лето на экзамене.
Всё проходит, улыбаясь мило,
Оставаться жить легко и страшно.
Осень в небо руки заломила
И поёт на золочёной башне.
Размышляют трубы в час вечерний.
Возникают звёзды, снятся годы,
А святой монах звонит к вечерне,
Медленно летят удары в горы.
Отдыхает жизнь в мирах осенних,
В синеве морей, небес в зените,
Спит она под тёплой хвойной сенью
У подножья замков из гранита.
А над ними в золотой пустыне
Кажется безкраен синий путь.
Тихо реют листья золотые
К каменному ангелу на грудь.
* * *
Полуночное светило
Озарило небосвод,
И уже душа забыла
Всё, чем днём она живёт.
Вдалеке не слышно лая,
Дивно улица светла.
Так бы вечно жил, гуляя,
Если б вечно ночь была.
Вдоль по рельсам из неволи,
Их железный блеск следя,
Выйду я в пустое поле,
Наконец найду Тебя.
Небо синее, ночное
В первозданной простоте;
Сердце мёртвое, больное
Возвращу навек Тебе.
ЛЕТА
Белое небо. Телеги шумят.
День раскалённый смеркается глухо.
Ласточки низко и быстро летят.
Души измучены летнею мукой.
Тише, мой друг, не суди о грядущем.
Может быть, Бог о судьбе позабыл,
Пылью наполнив священные души.
Смейся: никто никого не любил.
БЕЛОЕ СИЯНИЕ
В серый день у железной дороги
Низкорослые ветви висят.
Души мёртвых стоят на пороге,
Время медленно падает в сад.
Где-то слышен на низкой плотине
Шум минут разлетевшихся в прах,
Солнце низко купается в тине,
Жизнь деревьев грустит на горах.
Осень. В белом сиянии неба
Всё молчит, всё устало, всё ждёт.
Только птица вздыхает без дела
В синих ветках с туманных высот.
Шум воды голоса заглушает,
Наклоняется берег к воде.
Замирает душа, отдыхает,
Забывает сама о себе.
Здесь привольнее думать уроду,
Здесь не видят, в мученьях, его.
Возвращается сердце в природу
И не хочет судить никого.
* * *
Друзья мои, природа хочет,
Нас не касаясь, жить и цвесть.
Сияет гром, раскат грохочет,
Он не угроза и не весть.
Сам по себе цветёт терновник
На недоступных высотах.
Всему причина и виновник
Безсмысленная красота.
Белеет парус на просторе,
А в гавани зажгли огни,
Но на любой земле над морем
С Тобой, подруга, мы одни.
В ночном покое летней дружбы,
В горах над миром дальних мук,
Сплети венок из тёплых рук
Природе безупречно чуждой.
* * *
Прежде за снежной пургою,
Там, где красное солнце молчит,
Мне казалось, что жизнью другою
Я смогу незаметно прожить.
Слушать дальнего снега рожденье
Над землёй, в тишине белизны
И следить за снежинок паденьем
Неподвижно сквозь воздух зимы.
Почему я склонился над миром,
Позабыл о холодных царях?
Или музыка мне изменила,
Или сердце почуяло страх?
Нет, но ангелы — вечные дети —
Не поймут и не любят земли;
Я, теперь самый бедный на свете
Загорелый бродяга в пыли,
Славлю лист, золотеющий в поле,
Запах пота, сиянье волны,
И глубокую в сумраке боли
Радость жизни, развеявшей сны,
Соглашение камня и неба,
Крепость плоти, целующей свет,
Вкус горячего, жёлтого хлеба,
Голос грома и бездны ответ.
1932
* * *
Сумеречный месяц, сумеречный день.
Тёплую одежду, юноша, надень.
В сердце всякой жизни скрытый страх живёт.
Ветви неподвижны. Небо снега ждёт.
Птицы улетели. Молодость, смирись,
Ты ещё не знаешь, как ужасна жизнь.
Рано закрывают голые сады,
Тонкий лёд скрывает глубину воды.
Птицы улетели. Холод недвижим.
Мы недолго пели и уже молчим.
Значит, так и надо; молодость, смирись,
Затепли лампаду, думай и молись.
Скоро всё узнаешь, скоро всё поймёшь —
Ветер подметает и уносит ложь.
Всё, как прежде, в мире, сердце горя ждёт.
Слишком тихо в сердце, слишком светел год.
1931
* * *
Друг природы, ангел нелюдимый,
Всё прости, обиды позабудь,
Выйди в поле, где в туманном дыме
Над землёй сияет Млечный Путь.
Тёмный лес безмолвен у дороги,
Где-то слышен отдалённый лай.
Спи, больное сердце недотроги,
От надежд и счастья отдыхай.
В тишине как будто едет кто-то...
Нет, то шум спадающих листов.
За рекой над скошенным болотом
Встал луны холодный ободок.
Скоро, скоро ляжет на дорогу
Жёлтый лист и просветлеет бор,
Охладеет солнце понемногу
И в лесу замолкнет птичий хор.
Тихо блеск таинственный ложится,
Спит природа, кроткая всегда.
Только ты тоскуешь и боишься,
Всё жалеешь прошлые года.
Всё кругом готовится к разлуке,
Всё смолчит обиду зимних бурь,
А потом весной забудет муки,
Возвратится листьями в лазурь.
Так и ты во мраке неизбежном
В звёздный мир взгляни и наглядись,
А потом усни и к жизни прежней
С новой силой поутру вернись.
1931
#БорисПоплавский, #антологиярусскоголиризмаххвек, #студияалександравасинамакарова, #русскаяпоэзия, #АлександрВасинМакаров, #русскийлиризм,