Родилась во Владивостоке. Отец, армейский офицер, происходивший из семьи легендарных русских моряков, погиб в 1916 году. По делам его службы семья с 1906 года жила в Харбине, где дочь выросла, получила среднее образование; в 20-е годы занялась журналистикой, позже — литературой. Единственную книгу «Стихи» опубликовала в Шанхае (1946 г., тираж 500 экз.), куда переехала после вступления в Харбин японцев (1934 г.); в конце 40-х годов — сборник статей «Антигона». Из красного Китая Юстина Владимировна Крузенштерн эмигрировала в Бразилию, а в начале 60-х поселилась в США. Работала в Вашингтоне на радиостанции «Голос Америки», печатала мемуары, прозу; выйдя на пенсию, переехала в Сан-Франциско, где в 1982 году стала редактором газеты (в 79 лет!) «Русская жизнь»... Через год умерла, разбитая параличом.
_______________________ *Литературное имя — Крузенштерн-Петерец, от прибавления фамилии второго мужа. Прочие псевдонимы: Снорре, Сибилла Вэн, Т. Штерн.
ДОМ
Холодный опустевший дом, И тишина, и пыль, и мрак — Дом выстроен был кое-как И обречён давно на слом. А всё ж он был кому-то мил, И кто-то в нём когда-то жил, Ещё недавно иль давно, И кто он был — не всё ль равно.
Я мёртвого не разбужу, Я тихо сяду на скамью И ношу тяжкую мою Безшумно рядом положу. Багаж мой — паспорт да портплед, Стихов немного, много лет Да сердце, ставшее сухим, Как будто вовсе не моим.
Да, в этом сердце не сыскать Тех чувств, что раньше бились в нём, Но отчего же странный дом Меня заставил задрожать? Простой некрашеный фасад, Подслеповатый окон взгляд, И челюстью вперёд крыльцо — Совсем знакомое лицо.
Моё лицо... Морщин моих Я вижу на стенах узор, И плющ как головной убор На волосах моих седых. Я зеркала не сберегла, Но всюду, всюду зеркала, И чем они мутней, темней, Тем сходство скорбное полней.
ДЫМ
Волчья кровь у меня. Волчья кровь в моих спутанных жилах Говорит, и гудит, и поёт, и взывает о мести. Я волчихой была. Я по-волчьи жила и любила — Не жалейте меня. Это ей, белокурой невесте, Что сегодня, краснеющую, подведут к жениху, Ваша жалость нужна. Это ей на пути лебедином Слово доброе нужно. А мне, что одна издыхала на колющем мху, Что, едва зализав свои раны, бежала в долину, Где скрывался мой недруг; мне, что вонзала в детёныша зубы, Если был он труслив; мне, седой, но внутри ещё чёрной, Мне, которой не нужны ни люди, ни боги, ни норны**, Мне — костёр из сухого бы дуба. Зажилась я на свете. Я с вами безсменно в столетьях, В ваших снах, в ваших сказках. Проносят меня ваши дети Через жизнь, через смерть, на проклятье храня, не на счастье Из клыков моих острых звенящие гневом запястья. Лишь огонь вас спасёт от наследья волчихи-прабабки. Разложите ж костёр, чтобы дым был и чёрный, и едкий, Сядьте в круг, подожмите покорные лапки И смотрите — я вышла из клетки. Я хвостом заметаю следы, по которым — давно ли? — Я бежала за волком вот этою самой дорогой, Я стонала, хрипела. Я выла у вашего лога, Выть ещё я умела от боли. Всё хвостом замету: эти кости, которым нет счета, Черепа, из которых я, жадная, мозг выпивала, — Всё, что было добыто охотой, Всё, на что меня злость посылала. Пусть сгорит это всё, чтобы дым был и чёрный, и едкий, Чтоб тяжелым костром нависал он над вашими головами, Чтобы слёзы глаза вам кололи больней, чем иголки, Чтобы радовались ваши далёкие предки. Этим дымом прощаюсь я с вами, Волки. ____________ ** Н о р н ы — в скандинавской мифологии низшие женские божества, определяющие судьбу при рождении.