Иванникова Лидия Алексеевна родилась в Двинске. Отец, Алексей Девель (потомок обрусевших немцев), – полковник Генерального штаба (псевдоним образован от его имени). Мать, в девичестве Горенко, – родственница А. Ахматовой. Семья эмигрировала из России в 1920 году: Турция, Болгария, Югославия, где Л. Алексеева окончила Белградский университет (факультет славистики) и преподавала в русской гимназии сербскохорватский язык. В 1944 году при подходе русских уехала в Австрию; в 1949 году переехала в США. Работала поначалу в торговле, позже, в течение многих лет, – в славянском отделе Публичной библиотеки Нью-Йорка.
Печататься начала, когда поселилась в Америке. Выпустила пять книг стихотворений. Переводила с украинского, эстонского, сербскохорватского языков.
Умерла в Нью-Йорке.
* * *
Из темноты и в темноту,
Как по висячему мосту,
Бреду по жизни осторожно,
И мост мой солнцем освещён,
Но хрупок он, но зыбок он,
И так легко сорваться можно.
И слева – чёрных туч полёт,
А справа – радуга цветёт...
Держусь за шаткие перила.
Иду – я откровенья жду,
Не знаю ведь, куда иду,
Откуда вышла – позабыла.
Идущих вижу впереди,
Идущих слышу позади –
Несчётна наша вереница,
Но всех ведёт единый путь,
И ни вернуться, ни свернуть
И ни на миг остановиться.
* * *
Холод, ветер... А у нас в Крыму-то
У кустов – фиалок бледных племя,
И миндаль, как облако раздутый,
Отцветает даже в это время
Там, над морем. А у нас в Стамбуле
По террасам, над Босфором синим,
На припёке солнечном уснули
Плети распушённые глициний –
Разленились. А у нас в Белграде,
Хоть ледок ещё на лужах прочен,
Но вороны с криком гнёзда ладят,
И трава пробилась у обочин
Тех тропинок... А у нас в Тироле
Мутный Инн шумит в весеннем блеске,
И в горах, где дышится до боли,
Расцветают вереск и пролески,
И стоит сквозной зелёный конус
Лиственницы нежной на пригорке;
До неё я больше не дотронусь,
Не поглажу. А у нас в Нью-Йорке...
* * *
Я уцелела, доплыла,
Взобралась на уступ.
Она мала, моя скала
Прибой у самых губ.
Скала в серебряной пыли,
Сверкает, как слюда.
И тени нет, и нет земли,
Вокруг одна вода.
Прибой у дальних берегов,
Как белая змея...
Нет больше чувств, нет больше слов,
Есть только мир и я.
Печататься начала, когда поселилась в Америке. Выпустила пять книг стихотворений. Переводила с украинского, эстонского, сербскохорватского языков.
Умерла в Нью-Йорке.
* * *
Из темноты и в темноту,
Как по висячему мосту,
Бреду по жизни осторожно,
И мост мой солнцем освещён,
Но хрупок он, но зыбок он,
И так легко сорваться можно.
И слева – чёрных туч полёт,
А справа – радуга цветёт...
Держусь за шаткие перила.
Иду – я откровенья жду,
Не знаю ведь, куда иду,
Откуда вышла – позабыла.
Идущих вижу впереди,
Идущих слышу позади –
Несчётна наша вереница,
Но всех ведёт единый путь,
И ни вернуться, ни свернуть
И ни на миг остановиться.
* * *
Холод, ветер... А у нас в Крыму-то
У кустов – фиалок бледных племя,
И миндаль, как облако раздутый,
Отцветает даже в это время
Там, над морем. А у нас в Стамбуле
По террасам, над Босфором синим,
На припёке солнечном уснули
Плети распушённые глициний –
Разленились. А у нас в Белграде,
Хоть ледок ещё на лужах прочен,
Но вороны с криком гнёзда ладят,
И трава пробилась у обочин
Тех тропинок... А у нас в Тироле
Мутный Инн шумит в весеннем блеске,
И в горах, где дышится до боли,
Расцветают вереск и пролески,
И стоит сквозной зелёный конус
Лиственницы нежной на пригорке;
До неё я больше не дотронусь,
Не поглажу. А у нас в Нью-Йорке...
* * *
Я уцелела, доплыла,
Взобралась на уступ.
Она мала, моя скала
Прибой у самых губ.
Скала в серебряной пыли,
Сверкает, как слюда.
И тени нет, и нет земли,
Вокруг одна вода.
Прибой у дальних берегов,
Как белая змея...
Нет больше чувств, нет больше слов,
Есть только мир и я.