17 июня 2025 года — 110 лет со дня рождения Дмитрия Михайловича КОВАЛЁВА (17 июня 1915 — 5 марта 1977)
Родился в семье кузнеца; старший среди восьми детей. Место рождения — город Вятка, недалеко от Гомеля. (Мать, Екатерина Ивановна, — из древнего старообрядческого рода.) С раннего детства работал: пахал, молотил, помогал отцу в кузнице. Учился урывками. В 1934 году поступил на рабфак в Гомеле, по окончании которого работал учителем белорусского языка и литературы. В эти годы начал писать стихи, поступил на заочное отделение Ленинградского университета. Войну начал морским пехотинцем на Северном флоте. Позже стал военным корреспондентом газеты «Краснофлотец» и «Боевой курс» (уже в бригаде подводных лодок). После войны окончил Высшие литературные курсы, стал профессиональным литератором. Дмитрий Михайлович Ковалёв — автор более двух десятков книг стихов, нескольких книг переводов с белорусского языка. Умер в Москве.
ПОСЛЕ ПОХОДОВ
Ухожу я в сопки, Вглубь от берега. Странно: Мир в душе, И ясность, И покой. И несу в себе я Сердце бережно, Словно скорби в мире Никакой. Только где-то В северном сиянии Так нетронуто-чисты снега. С настоящим Прошлое в слиянии. Нежно землю Чувствует нога. Жду из-за фронтов Родного голоса. Плёс озёрный Ясен и широк. Русые, как Русь, Голубит волосы Пахнущий водою Ветерок.
ВОДА ГОРИТ
Памяти командира прославленной «К-17» Н. А. Луконина
Шатающимся окружён огнём, Чернеет танкер. Кажется — он пьян. Людей фигурки мечутся на нём И прыгают в горящий океан. Вода горит!.. И — никого, нигде. Одни... Но кто их звал сюда?! Вода горит — Сыпучим дымом в пламени курит... И мы — уже не те, Совсем не те... Нам многое видней и в темноте. У перископа командир один. Но видят все в отсеках, Видят все... Лицо глубин — В трагической красе. Ни волн-морщин, Ни вспененных седин — Всё нефть разгладила. Тих океан и дик. Воронку радугой заволокло. Кровавится зелёных струй стекло. У стрелок на приборах — Нервный тик... И трескается пламени слюда... Но кто их звал? Но кто их звал сюда?! Мы радуемся, Что вода горит. Нам жутко весело в пожаре тьмы — Что мёртвые они, Что живы мы... И совесть нас за это не корит.
1944–1969
* * *
Тогда любилось, словно пелось. Теперь — как пламя на золе... Но эта плавность, эта первость Воды прибылой на заре...
Но это забыванье боли И эта зренья острота. И не вздыханье, а страда На разминированном поле.
Клубятся облака и полнят Глубины, высоту, глаза И светом всем, всем солнцем помнят, Как нецелованна краса...
На корни пены налепило. Густы белила омутов. И сердце будто не любило. И месяц на небе медов.
И вы ещё ни о невесте Не знаете, ни о вине. И вы ни без вести, ни с вестью Не погибали на войне.
* * *
Опять в прудах под молчаливой ивой Живёт зеркальный карп миролюбивый.
Опять на липах пчёлы в блёстках пыли, Цветы, как бабочки, все ветви облепили.
Опять, в песке копаясь возле хаты, Растут в тиши безсмертные солдаты.