17 июля 2023 года – день памяти (35 лет) Юрия Семёновича БЕЛАША (8 ноября 1920 – 17 июля 1988)
Из вступления к сборнику «Окопная земля» (1985 г.): «Провоевав три с половиной года на фронтах Отечественной войны, я поступил в Литературный институт им. Горького — с пьесой, затем перешёл на критику, окончил аспирантуру и занимался рецензированием и редакторской работой. Видать, штудируя чужие книги и рукописи, я и сам кой-чему научился — во всяком случае, в конце 1967 года написал первое стихотворение, «Слёзы». Не преувеличиваю: это было столь неожиданно, что я долго не мог уразуметь, как же сие произошло… С тех пор и пишу стихи. В основном — о войне: другие темы кажутся пресными. Конечно, о войне написано так много, что подчас представляется, что написано уже всё. Но это не так. И особенно это ясно тем, кто был в окопах. А я был. Был солдатом и сержантом в стрелковом батальоне, в нескольких сотнях метров от врага и в нескольких сантиметрах от смерти. Оттого-то и пишу главным образом о бойцах и сержантах переднего края — о том, что детально знаю по собственному опыту». Всего у Юрия Семёновича Белаша при жизни вышли две книги стихотворений. Первая в 1981 году — «Оглохшая пехота». Награждён орденом Красной звезды, двумя медалями «За отвагу» и др. Умер в Москве.
ПЕХОТА
Пехоту обучали воевать. Пехоту обучали убивать.
Огнём. Из трёхлинейки. На бегу. Все пять патронов — по знакомой цели: По лютому заклятому врагу В серо-зелёной, под ремень, шинели.
Гранатою. Немного задержав К броску уже готовую гранату, — Чтоб, близко у ноги врага упав, Сработал медно-жёлтый детонатор.
Штыком. Одним движением руки. Не глубоко: на полштыка, не дале, А то бывали случаи — штыки В костях, как в древесине, застревали.
Прикладом. Размахнувшись от плеча. Затыльником — в лицо или ключицу. И бей наверняка, не горячась: Промажешь — за тебя не поручиться.
Сапёрною лопаткою. Под каску. Не в каску, а пониже — по виску, Чтоб кожаная лопнула завязка И каска покатилась по песку.
Армейскими ботинками. В колено. А скрючится от боли — по лицу, — В крови чтобы, горячей и солёной, Навеки захлебнуться подлецу.
И наконец — лишь голыми руками. Подсечкою на землю положи И, скрежеща от ярости зубами, Вот этими руками — задуши!
С врагом необходимо воевать. Врага необходимо убивать.
* * *
Мы могли отойти: командиров там не было. Мы могли отойти: было много врагов. Мы могли отойти: было нас всего четверо. Мы могли отойти — и никто б нас не стал упрекать. Мы могли отойти, но остались в окопах навеки. Мы могли отойти, но теперь наши трупы лежат. Мы могли отойти, но теперь наши матери плачут. Мы могли отойти — только мы не смогли отойти:
за спиною Россия была…
«ВОТ МЧИТСЯ ТРОЙКА ПОЧТОВАЯ...»
Война — войной, а песня — песней: не всё ж стрелять передовой! Попеть — оно порой полезней.
И вот — звенит передовая, и «мчится тройка почтовая», эх, по траншее фронтовой!..
И в этой песне величавой такая ширь, такая даль, что даже немцы нам кричали: — Noch einmal! Noch einmal!*
___________ * Ещё раз! Повторить! (нем.)
ПЕРЕКУР
Рукопашная схватка внезапно утихла: запалились и мы, запалились и немцы, — и стоим, очумелые, друг против друга, еле-еле держась на ногах…
И тогда кто-то хрипло сказал: «Перекур!» Немцы поняли и закивали: «Я-а, паузе…» И уселись — и мы, и они — на траве, метрах, что ли, в пяти друг от друга, положили винтовки у ног и полезли в карманы за куревом…
Да, чего не придумает только война! Расскажи — не поверят! А было ж!.. И когда докурили — молчком, не спеша, не спуская друг с друга настороженных глаз, для кого-то последние в жизни — мы цигарки, они сигареты свои, — тот же голос, прокашлявшись, выдавил: «Перекур окончен!»
ПОРУЧИК ЛЕРМОНТОВ
Если начнётся война, клянусь Богом, что я всегда буду впереди. Из писем М. Ю. Лермонтова
Всегда первый на коне и последний на отдыхе... Князь Голицын о начальнике конных охотников (разведчиков) поручике Лермонтове
Поручик Лермонтов был представлен к ордену св. Владимира 4-й степени с бантом и к золотому оружию за бои на Кавказе.
Его реальный образ скособочен. Всё пишут, как поэмы он слагал... А он при жизни был — не между прочим — поручиком Тенгинского полка!
И он не в перерывах вдохновенья рубил пехоту, свесившись с седла: та сила, что была в стихотвореньях, и в бой его безтрепетно вела.
И в красной канаусовой рубахе на белом кабардинском рысаке он был — как мы б сказали — тот рубака, как офицер — на должной высоте.
Ему бы на сто лет родиться позже — и он блеснул бы воинским искусством! Разведкой заворачивал бы тоже у Рокоссовского на Первом Белорусском.
И в каске, с неизменным автоматом водил солдат он в поиск огневой, — и наши бы советские ребята служили под началом у него...
Пускай, кто хочет, щурится на это, не угадав в проблеме глубины: нужны России умные поэты, но и поручики — нужны.
И оттого мне русская поэзия всегда была и будет дорогой, что создана не фифами кисейными — привычною к оружию рукой!
ФРОНТОВЫЕ МИНИАТЮРЫ
1
Поэзия — язык богов. Но бог на фронте — артиллерия. Ну и язык таков.
2
На войну я уходил на время. Оказалось — на всю жизнь.
3
Соловьи умирали от грохота выстрелов: лирики — нежное сердце... А вороны покаркают да улетят.
4
Осень. Снова лес меняет обмундирование. А я всё жив. Странно!..
5
К солдату — как к Господу Богу — на «вы» не обращаются.
6
Мальчик — лет семи, без ноги, с костылями — катается на одном коньке, смеётся... Инвалид войны!
7
Дуб за окопом. Ветер считает листья. Один упал. Меньше не стало.
8
Женщина с ребёнком храбрее мужчины с винтовкой.
* * *
Я был на той войне, которая была. Но не на той, что сочиняли после. На такой войне я не был.