10 февраля 2025 года – 135 лет со дня рождения Бориса Леонидовича ПАСТЕРНАКА (10 февраля 1890 — 30 мая 1960)
Счастливый с детства – ухоженный, капризный, даровитый человек. Отец – академик архитектуры, мать – пианистка, профессор музыковедения. В их доме бывают Л. Толстой, С. Рахманинов, В. Ключевский, М. Врубель, А. Скрябин… Подрастающий Пастернак занимается музыкой, живописью, юриспруденцией, философией. В 1912 году: «Я основательно занялся стихописанием». Сборники стихов (1914, 1916) вызвали, пусть и в узких кругах, и восхищение, и неприятие. Сбой в 1917-м: «Сестра моя – жизнь» ... опубликовал уже в «новую эпоху» (1922). Следом нужные поэмы, правильное поведение в писательском кругу. Всевидящая А. Ахматова: «Кто из нас первый написал революционную поэму? Борисик. Кто из нас первый выступил на съезде писателей с преданнейшей речью? Борисик. Кто первым из нас послан представить советскую поэзию за границу? Борисик». В 1936 году дача в Переделкине (где теперь музей). С начала 30-х годов много занимается переводами: сперва поэты Грузии, позже европейская классика. Годы войны – в Чистополе; новые книги в 1943-м и 1945-м. Осенью 1946 года (!) первый раз выдвинут на соискание Нобелевской премии: за лирические произведения. Тут же в советской печати: «скудные духовные ресурсы», «отсталое реакционное мировоззрение». Всё шло по правилам. Роман «Доктор Живаго» (закончен в 1954 году*) начал всплывать в разгар жестокой драки за власть, за личную власть, между «наследниками Сталина» с одной стороны и полной растерянности простых людей (масс) с другой. Даже после устранения Берии трон под Хрущёвым ходил ходуном, и тот искал опору. Было необходимо «сплотить массы вокруг партии и её ленинского ЦК». Одним из средств «сплочения» стала, похоже, кампания против романа и его автора. (Мало кто знает, что Хрущёв искал поддержки и на Западе**). Приписали «дух неприятия социалистической революции», т. е. перевели роман из литературной области в политическую, и спустили с цепи агитпроп. В конце 80-х годов XX века все увидели, что социализм (уж какой был) в нашей стране разломали не писатели, а преемники «оттепельных» затей «дорогого Никиты Сергеевича».
*
Диплом Нобелевской премии был вручён сыну Бориса Леонидовича – Евгению Борисовичу Пастернаку в 1990 году.
__________________________ * В этом же году – вторичное выдвижение Б. Пастернака на Нобелевскую премию. Присуждена она 23 октября 1958 года, а 29 октября последовал отказ (это известно). ** «В 1955 году (за год до «исторического» ХХ съезда КПСС – А.В.-М.): произошла заранее подготовленная встреча Хрущёва и Булганина с президентом США Д. Эйзенхауэром, премьер-министром Великобритании Э. Иденом и премьер-министром Франции Э. Фором. Западные политики поставили нам три связанных между собой условия (в обмен на поддержку? – А.В.-М.): осудить сталинизм, сократить вооружённые силы и … (уму непостижимо!) разрешить аборты».
Беседа с А. Мартиросяном, газета «Завтра», 18 апреля 2018 г.
* * *
Цвет небесный, синий цвет** Полюбил я с малых лет. В детстве он мне означал Синеву иных начал.
И теперь, когда достиг Я вершины дней своих, В жертву остальным цветам Голубого не отдам.
Он прекрасен без прикрас. Это цвет любимых глаз, Это взгляд бездонный твой, Напоённый синевой.
Это цвет моей мечты. Это краска высоты. В этот голубой раствор Погружён земной простор.
Это лёгкий переход В неизвестность от забот И от плачущих родных На похоронах моих.
Это синий негустой Иней над моей плитой, Это сизый зимний дым Мглы над именем моим. _______________________ ** Перевод Б. Пастернака из Н. Бараташвили. По стихам написана музыка С. Никитиным.
ПОСЛЕ ГРОЗЫ
Пронёсшейся грозою полон воздух. Всё ожило, всё дышит, как в раю. Всем роспуском кистей лиловогроздыx Сирень вбирает свежести струю.
Всё живо переменою погоды. Дождь заливает кровель желоба, Но всё светлее неба переходы, И высь за чёрной тучей голуба.
Рука художника ещё всесильней Со всех вещей смывает грязь и пыль. Преображённей из его красильни Выходят жизнь, действительность и быль.
Воспоминание о полувеке Пронёсшейся грозой уходит вспять. Столетье вышло из его опеки. Пора дорогу будущему дать.
Не потрясенья и перевороты Для новой жизни очищают путь, А откровенья, бури и щедроты Душе воспламенённой чьей-нибудь.
1958
ЗИМА ПРИБЛИЖАЕТСЯ
Зима приближается. Сызнова Какой-нибудь угол медвежий Под слёзы ребёнка капризного Исчезнет в грязи непроезжей.
Домишки в озёрах очутятся, Над ними закурятся трубы. В холодных объятьях распутицы Сойдутся к огню жизнелюбы.
Обители севера строгого, Накрытые небом, как крышей! На вас, захолустные логова, Написано: сим победиши.
Люблю вас, далёкие пристани В провинции или деревне. Чем книга чернее и листанней, Тем прелесть её задушевней.
Обозы тяжёлые двигая, Раскинувши нив алфавиты, Вы с детства любимою книгою Как бы посредине открыты.
И вдруг она пишется заново Ближайшею первой метелью, Вся в росчерках полоза санного И белая, как рукоделье.
Октябрь серебристо-ореховый. Блеск заморозков оловянный. Осенние сумерки Чехова, Чайковского и Левитана.
1943
ВЕСНА В ЛЕСУ
Отчаянные холода Задерживают таянье. Весна позднее, чем всегда, Но и зато нечаянней.
С утра амурится петух, И нет прохода курице. Лицом поворотясь на юг, Сосна на солнце жмурится.
Хотя и парит и печёт, Ещё недели целые Дороги сковывает лёд Корою почернелою.
В лесу еловый мусор, хлам, И снегом всё завалено. Водою с солнцем пополам Затоплены проталины.
И небо в тучах как в пуху Над грязной вешней жижицей Застряло в сучьях наверху И от жары не движется.
1956
ЕДИНСТВЕННЫЕ ДНИ
На протяженье многих зим Я помню дни солнцеворота, И каждый был неповторим И повторялся вновь без счёта.
И целая их череда Составилась мало-помалу — Тех дней единственных, когда Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечёт: Зима подходит к середине, Дороги мокнут, с крыш течёт, И солнце греется на льдине.
И любящие, как во сне, Друг к другу тянутся поспешней, И на деревьях в вышине Потеют от тепла скворечни.
И полусонным стрелкам лень Ворочаться на циферблате, И дольше века длится день, И не кончается объятье.