Часть первая
1
Плывут немые миражи
Туда, где никому никто не нужен.
Какая жизнь – скажи, скажи –
Томится в темноте жемчужин?
Земля, прощай... прощай, земля...
Другая жизнь за облаками,
Где, пыль и тлен испепеля,
Свирепствует иное пламя.
Там солнце мерное гудит,
Скользя бездушными лучами;
Никто в глаза не поглядит,
Никто не встанет за плечами.
А всё-таки струится жизнь,
На всё, что знаю, не похожа.
И вижу, веки лишь смежив,
Как всё не то, не так; но всё же
Здесь оживают сказ и миф,
Здесь миражи прочней твердыни,
Здесь, ход времён переломив,
В с е г д а Твоё лучится имя.
2
Семь красок, звуков, семь имен
Лежат в основе первородства.
Давно ожидан этот плен –
Любви, небес и благородства.
Здесь нежное твоё тепло –
И невесомо, и нетленно –
На звёзды хладные легло,
Их в солнца превратив мгновенно.
3
Не расшифрована никак,
Скользнула радуга над нами,
И – видишь? – катит к нам река
Зелёного заката пламя.
Поёт река, скользя водой,
На отмелях и на стремнинах,
И лес столетне-молодой
Дохнёт прохладой в долгих ивах.
В долине темь. Верха дерев
Ещё в свету, тепле и холе,
Но всё слышней ночной напев,
Всё гулче лодка на приколе.
4
Середниково. По прудам
Тень мальчика с огромной книгой.
Глаза подъяты к небесам,
Полуоткрыты губы. Иго
Семи божественных даров
Томит: не давит, но пугает.
И он испуганно глотает
Всю эту темь, тоску дворов,
Скрип дальней мельницы, крик птицы,
Шуршанье зверя, песни стон,
Тень ангела, подсвет зарницы,
Провалы будущих времён...
5
Мгла дышит, как пред аналоем.
Нет ощущенья тела. Я
Как между небом и землёю –
Не помню, где искать жилья.
Озноб участья. Свет лия,
Луна разлукою томится.
Другая тень... Илья?!
Илья.
Всегда семнадцать. Не случится
Ни разлюбить, ни постареть,
Ни... Господи, да что со мною...
Возможно ль в этом не сгореть?
И я сгорел? Живу не мною?
6
Что слышу: боль? иль смех? иль песнь?
Чей это голос? (Мама, ма-а-ма...)
Взгляд Богородицы, как весть,
Меня пронизывает прямо.
Но, всё же... Голос... Кто же пел?
Кто знает тоже звуки эти?
Какой нарушился предел?
Иль всё исчезнет на рассвете?
Нет, не исчезнете, пока
Я жив, с душой, и дух не болен.
А после станем – облака
И громы белых колоколен.
7
Иных миров сквозит напев.
Леса низки, и близки дали.
И с облаком на голове
Меня, увидев, не узнали.
О, это шествие сквозь рок!
О божий свет души – жар-птицы.
Знакомый скрип родных ворот
Поможет к дому воротиться.
Неотторжимое родство.
Не остановятся качели.
Пылай, заката торжество!
Гони багровые метели!
Часть вторая
1
Какой-то вой, и чей-то плач,
И боль любви, и рёв расправы
Напоят жизнью карагач,
Но лягут смертию на травы,
На слёзы р у с с к и я души,
На поле трепетно-родное,
Где паром сердце молодое
Восходит в сумрачной тиши.
Шмель гнёт свой шест, оса визжит,
Ведома мёдом и полынью,
И паутинками дрожит
Осинник, тронутый теплынью.
Еловый бор как дом родной:
В нём так же чисто и просторно;
Все тропы видно до одной.
Я двинусь самою неторной –
Навыхлест, прямо, напролом,
На запах иль на свет, на посвист...
Хозяйка леса помелом
Закружит, задурит...
Опомнись!
2
О благодать... Движенья смысл,
Мозги покинув, стал ногами –
Опушка, поле со стогами
Зовут идти. И коромыс-
Ло радуги (опять ворота!)
Не то встречает отдохнуть,
Не то другого хочет пота
От путника. Устала грудь.
В застывшем гомоне веков,
В беззвучных сечах и парадах
Парят громады облаков –
Всех детских снов моих отрада…
3
О брат мой, огненный июль!
Твои томящие туманы,
Густея, призраком любви
Ласкают нежные поляны,
Где в предрассветности святой
Клубятся будущие светы.
Вселенные, листвой одеты,
Полны нездешней маетой.
Родное, вечное – моё...
Дорога, лужа на дороге.
И отражение твоё –
Напоминание о Боге.
4
И влага тёплая с небес –
На тело зрело-молодое
Твоё, окутанное зноем
Любви твоей, любви к тебе.
Молитвы падают в уста,
И гнутся радостно колена,
И всхлип, похожий на моленье,
Летит с ближайшего куста.
Тела срастаются, нежнея...
Глаза таращат две души.
Смола, душистее елея,
Рай образует из глуши.
5
Неизбежима скорбь любви.
О неисполненность желаний!
И, песнею тоску излив,
Похоронить себя делами,
Необходимыми душе.
Глядеть на небо без надежды
И вспомнить то, что знал и прежде:
Что не надышишься уже.
Эпилог
Но сердцем далее лечу я
В просторе Твоего в с е г д а...
Тем миром, где все мы кочуем,
Не надышаться никогда.
Октябрь–декабрь 2001 г.