ЛЮБОВЬЮ К ЛЕРМОНТОВУ ОН ПОДЪЕМЛЕТ ВСЕХ
Что могут подвижники искусства
"Получается, что рождением и смертью своими Лермонтов будто разметил ритм русских исторических сдвигов. 1814-й – война с Наполеоном, 1914-й – с кайзером, 1941-й – с Гитлером, 1991-й – поражение социализма в России...
Вторжению французов предшествовала мода на франкоманию в верхах русского общества; вторжению германцев — длительная германофилия элит; теперешние помешаны на Америке.
Ну и кого нам ждать к 2014 году?.. «Клещи» вылезали после каждой победы народной и начинали звать нового врага! Что же это за элита? Любой крестьянин засмеёт и скажет, что семена брюквы, да хоть какие, никак не могут считаться элитной пшеницей...
Всякий раз русские отбивались «из последних сил». Значит, к 200-летию Лермонтова опять всё повиснет на волоске? (А иначе мы не спохватываемся!) И мы расшибём «американцев» (или уже не расшибём, а, со-отечественники?..) и опять немыслимым трудом восстановим и расширим Россию (а новые «клещи» опять будут ныть, что мы не умеем работать...), надолго вразумив очередных наполеоно-гитлеро-бушей... И опять из-под обоев выползут Горбачёвы и познеры и станут учить нас жить... по-африкански? или как ещё?.."
Если подлинная ещё существует в нашей стране, то вовсе не благодаря наличию Министерства культуры. Острова её, подчас малоизвестные и труднодоступные, держатся энтузиазмом подвижников, для которых превыше их дела, их любви нет ничего на свете.
В номере от 8-13 июня я рассказал о таких подвижниках, объединённых в удивительное содружество – самодеятельную литературно-музыкальную студию-ансамбль под руководством Александра Васина-Макарова. Тогда меня буквально поразил отчётный концерт этого коллектива, посвящённый его двадцатилетию. Поразил выдающейся талантливостью, безупречным вкусом, «лица необщим выраженьем» и вместе с тем верностью лучшим традициям отечественного песнетворчества.
Тогда же я лучше узнал руководителя и вдохновителя этих энтузиастов, с которым познакомился в своё время у Вадима Валериановича Кожинова. Даже во многом открыл его теперь заново. Например, неизвестно мне было, что, кроме песен, есть у Александра Николаевича Васина такая несравненная и глубокая любовь, как Лермонтов, которого он называет русским Богом. Уже четвёртым изданием выпустил интереснейшую книгу о нём — «Читаю Лермонтова». А вот недавно получил я и приглашение на вечер, который Александр Николаевич целиком посвятил любимому поэту.
Интересно, вам за последнее двадцатилетие довелось ли хоть раз быть на лермонтовском вечере? Едва ли. А уж чтобы стал он настоящим событием, как этот, совсем представить не могу.
Большой зал Центрального Дома литераторов Васин держал в напряжении три часа. Да, в основном один, потому что это был по жанру исповедальный монолог со стихами, лишь иногда дополнявшийся участием верного соратника по студии Фёдора Романова и прекрасным музыкально-песенным исполнением трио «Март» в составе Марии Боговой, Андрея Земскова и Романа Васина. Они волшебно пели «Ангела», «Мцыри», другие лермонтовские стихи – конечно же, на музыку Александра Васина. Изумительно прозвучала песня из «Тамани». Органической перекличкой с «Выхожу один я на дорогу» стало есенинское «Не жалею, не зову, не плачу», причём известная мелодия Григория Пономаренко получила в их обработке какую-то необыкновенно доверительную и особо трогательную интонацию.
Однако, повторю, основную линию в течение всего вечера вёл он, Александр Николаевич. И люди внимали ему, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова в этом доверительном разговоре с ним, который развёртывался как непосредственная импровизация, всё больше и больше вовлекая слушателей в разнообразные извивы лермонтовской темы.
Редкое умение столь живо общаться с залом! В аннотации к названной книге А. Н. Васина сказано, что речь автора — поэта, музыканта, философа – звучит ярко, образно, неожиданно, и ей, как у Лермонтова говорится, «без волненья внимать невозможно». Это в книге, и это же — со сцены. А залог, разумеется, в горячей любви к великому поэту, начавшейся с детства, и в доскональном знании его. Именно знание, движимое любовью, стало основой уникального, зачастую не имеющего аналогов прочтения лермонтовских стихов и прозы, глубочайшего проникновения в их суть, приводящего к невероятным озарениям и открытиям.
Признаюсь, Лермонтов и мой любимый поэт – с подросткового возраста. Очень много в разные годы читал его и о нём. Но вопросы, один за другим, которые ставил перед залом Васин, иногда озадачивали. В чём сходство Демона с Максимом Максимычем? Почему лошадь Карагёз? Что значит: «Такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ»? Что зашифровано в «Фаталисте»? Как читать: «Нет, я не Байрон, я другой...»?
А ведь Александр Николаевич не литературовед, и образование у него не филологическое. Он – математик, учитель. Но вот, как он выразился, Лермонтов стал частью его жизни, и ему неодолимо хочется, чтобы так же вошёл в жизнь других. Потому пишет и издаёт книгу. Потому перекладывает гениальные стихи на музыку. Потому ведёт нескончаемые исследования, всё углубляя их, и организует такие вот вечера, стараясь передать свою любовь как можно большему числу людей.
Удаётся! Замечательно удаётся! Со сцены Александр Николаевич высказал надежду, что после вечера кто-то возьмет дома томик Лермонтова, дабы перечитать знакомые строки. Перечитать уже с новым знанием, а значит – по-новому, с неведомой ранее глубиной. Перечитать – и задуматься.
Уверен, многие так и сделали. Я – в их числе.
И мысль возникла та же, что после юбилейного концерта васинской студии: вот кому надо бы предоставлять телеэкран. Вот кто несёт истинную культуру, духовно обогащающую людей, культуру, которой ныне у нас большой дефицит.
Что могут подвижники искусства
"Получается, что рождением и смертью своими Лермонтов будто разметил ритм русских исторических сдвигов. 1814-й – война с Наполеоном, 1914-й – с кайзером, 1941-й – с Гитлером, 1991-й – поражение социализма в России...
Вторжению французов предшествовала мода на франкоманию в верхах русского общества; вторжению германцев — длительная германофилия элит; теперешние помешаны на Америке.
Ну и кого нам ждать к 2014 году?.. «Клещи» вылезали после каждой победы народной и начинали звать нового врага! Что же это за элита? Любой крестьянин засмеёт и скажет, что семена брюквы, да хоть какие, никак не могут считаться элитной пшеницей...
Всякий раз русские отбивались «из последних сил». Значит, к 200-летию Лермонтова опять всё повиснет на волоске? (А иначе мы не спохватываемся!) И мы расшибём «американцев» (или уже не расшибём, а, со-отечественники?..) и опять немыслимым трудом восстановим и расширим Россию (а новые «клещи» опять будут ныть, что мы не умеем работать...), надолго вразумив очередных наполеоно-гитлеро-бушей... И опять из-под обоев выползут Горбачёвы и познеры и станут учить нас жить... по-африкански? или как ещё?.."
Александр Васин-Макаров. "Читаю Лермонтова"
Если подлинная ещё существует в нашей стране, то вовсе не благодаря наличию Министерства культуры. Острова её, подчас малоизвестные и труднодоступные, держатся энтузиазмом подвижников, для которых превыше их дела, их любви нет ничего на свете.
В номере от 8-13 июня я рассказал о таких подвижниках, объединённых в удивительное содружество – самодеятельную литературно-музыкальную студию-ансамбль под руководством Александра Васина-Макарова. Тогда меня буквально поразил отчётный концерт этого коллектива, посвящённый его двадцатилетию. Поразил выдающейся талантливостью, безупречным вкусом, «лица необщим выраженьем» и вместе с тем верностью лучшим традициям отечественного песнетворчества.
Тогда же я лучше узнал руководителя и вдохновителя этих энтузиастов, с которым познакомился в своё время у Вадима Валериановича Кожинова. Даже во многом открыл его теперь заново. Например, неизвестно мне было, что, кроме песен, есть у Александра Николаевича Васина такая несравненная и глубокая любовь, как Лермонтов, которого он называет русским Богом. Уже четвёртым изданием выпустил интереснейшую книгу о нём — «Читаю Лермонтова». А вот недавно получил я и приглашение на вечер, который Александр Николаевич целиком посвятил любимому поэту.
Интересно, вам за последнее двадцатилетие довелось ли хоть раз быть на лермонтовском вечере? Едва ли. А уж чтобы стал он настоящим событием, как этот, совсем представить не могу.
Большой зал Центрального Дома литераторов Васин держал в напряжении три часа. Да, в основном один, потому что это был по жанру исповедальный монолог со стихами, лишь иногда дополнявшийся участием верного соратника по студии Фёдора Романова и прекрасным музыкально-песенным исполнением трио «Март» в составе Марии Боговой, Андрея Земскова и Романа Васина. Они волшебно пели «Ангела», «Мцыри», другие лермонтовские стихи – конечно же, на музыку Александра Васина. Изумительно прозвучала песня из «Тамани». Органической перекличкой с «Выхожу один я на дорогу» стало есенинское «Не жалею, не зову, не плачу», причём известная мелодия Григория Пономаренко получила в их обработке какую-то необыкновенно доверительную и особо трогательную интонацию.
Однако, повторю, основную линию в течение всего вечера вёл он, Александр Николаевич. И люди внимали ему, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова в этом доверительном разговоре с ним, который развёртывался как непосредственная импровизация, всё больше и больше вовлекая слушателей в разнообразные извивы лермонтовской темы.
Редкое умение столь живо общаться с залом! В аннотации к названной книге А. Н. Васина сказано, что речь автора — поэта, музыканта, философа – звучит ярко, образно, неожиданно, и ей, как у Лермонтова говорится, «без волненья внимать невозможно». Это в книге, и это же — со сцены. А залог, разумеется, в горячей любви к великому поэту, начавшейся с детства, и в доскональном знании его. Именно знание, движимое любовью, стало основой уникального, зачастую не имеющего аналогов прочтения лермонтовских стихов и прозы, глубочайшего проникновения в их суть, приводящего к невероятным озарениям и открытиям.
Признаюсь, Лермонтов и мой любимый поэт – с подросткового возраста. Очень много в разные годы читал его и о нём. Но вопросы, один за другим, которые ставил перед залом Васин, иногда озадачивали. В чём сходство Демона с Максимом Максимычем? Почему лошадь Карагёз? Что значит: «Такой-то царь в такой-то год вручал России свой народ»? Что зашифровано в «Фаталисте»? Как читать: «Нет, я не Байрон, я другой...»?
А ведь Александр Николаевич не литературовед, и образование у него не филологическое. Он – математик, учитель. Но вот, как он выразился, Лермонтов стал частью его жизни, и ему неодолимо хочется, чтобы так же вошёл в жизнь других. Потому пишет и издаёт книгу. Потому перекладывает гениальные стихи на музыку. Потому ведёт нескончаемые исследования, всё углубляя их, и организует такие вот вечера, стараясь передать свою любовь как можно большему числу людей.
Удаётся! Замечательно удаётся! Со сцены Александр Николаевич высказал надежду, что после вечера кто-то возьмет дома томик Лермонтова, дабы перечитать знакомые строки. Перечитать уже с новым знанием, а значит – по-новому, с неведомой ранее глубиной. Перечитать – и задуматься.
Уверен, многие так и сделали. Я – в их числе.
И мысль возникла та же, что после юбилейного концерта васинской студии: вот кому надо бы предоставлять телеэкран. Вот кто несёт истинную культуру, духовно обогащающую людей, культуру, которой ныне у нас большой дефицит.
Газета "Правда", 14-17 декабря 2012 г., №138 (29912)